[NIC]Dalvin[/NIC][AVA]http://s9.uploads.ru/XgK0U.jpg[/AVA]Сон в этот раз уходит непривычно тяжело, противно, скользко. Будто не хочет выпускать ученого из уютной темени бессознательного существования. Далвин не сразу понимает, что лежит на полу. Но почти сразу чувствует, что каждая клетка его организма отчаянно сигнализирует мозгу о боли. Веки будто присохли к глазам и разом потяжелели, Далвин тщетно пытается моргнуть. Или думает, что пытается? Первой осознанной мыслью всплывает короткое слово, значащее для него так много.
"Лекарства."
Сейчас у ученого нет времени вспоминать о том, когда именно началась эта сумасбродная спешка, бег наперегонки со смертью. Если бы Далвин был турианцем, он считался бы мужчиной в расцвете сил. Если бы он был азари, то сейчас подумывал бы о том, отправиться в ближайший паб подрабатывать танцовщицей, шлюхой, или приобрести полезнейшие биотические навыки, чтобы в дальнейшем ломать турианские кости на расстоянии усилием воли и мысли.
У Далвина нет времени на эту чушь. Он саларианец, ему сорок два года и три месяца, и последние три года он познал на себе прелести жизни подопытной крысы. Ожидал, что сдохнет так же - от лекарств. Сначала он жрал вредные стимуляторы, потом - лекарства, компенсирующие действие стимуляторов, затем - витамины, поддерживающие его старое, дряхлое тело, и усиливающие действия компенсаторов... Иногда от обилия всей это дряни его выворачивало, время от времени он терпел полный букет побочных эффектов, таких, как потливость, тахикардия, повышение или понижение давления, головная боль, тошнота, диарея, головокружение...
Головокружение. Далвин пытается поднять с пола свою тяжелую, чугунную голову, шея кажется омерзительно слабой, голова не отрывается от пола ни на дюйм. Так о чем мы? Саларианец пичкал себя химией, поддерживал в себе остатки жизни из последних сил. Вовсе не отчаянно и безрассудно, но - расчетливо, выверено, хладнокровно.
Примиряясь со старостью и скорой смертью, как с неизбежным концом, который можно лишь ненадолго оттянуть.
Вот Далвин и оттягивал, как мог.
Он хотел закончить проект.
Не зря же он пошел на такой риск, не только он мог потерять репутацию, а и вся его уважаемая семья! Далвин был одним из тех, кто содействовал укрытию протеанской технологии от Совета, и ни разу не стыдился этого поступка. Официально он был к этому равнодушен, но в душе, украдкой, гордился тем, что смог выкрасть для себя что-то особенное, уникальное, многообещающее. Он был почти счастлив.
Даже сейчас.
- Ра? Има?... - отчего-то голос больше похож на шелест ткани. Такой же тихий и невнятный.
Сердце колотится, виски сдавило, глаза жжет, губы пересохли. Тело скручивает, сковывает болезной судорогой, от которой конечности саларианца подбираются к туловищу, а сам он ложится в позу новорожденного. Такой старый, что давным давно должен был умереть.
Не успевают дряхлые мышцы расслабиться, как их опять пронзает болью. Напрягается все тело, каждая его мышца, каждая связка натянута по максимуму. Саларианец чувствует, как к горлу тугим скользким комом подкатывает тошнота. Опять судорога - грудная клетка сжалась так, что болят все ребра. Глаза Далвина наконец открываются, и ему кажется, что на грязном полу рядом с пылью сейчас окажутся его легкие.
Но нет, вместо них - только едкий желудочный сок, да и то, несколько капель.
Мысли в его умной голове сейчас - лишь о том, что все это значит. Что-то пошло не так, но чего же они добились? Успех? Только бы это был успех...

[NIC]Dalvin[/NIC][AVA]http://s9.uploads.ru/XgK0U.jpg[/AVA]Скрутившийся на полу Далвин медленно, выпрямляется, словно боясь, что лишнее движение - и его старое тело сломается. Дряхлые ткани и сосуды порвутся, слабые мышцы не выдержат, хрупкие кости треснут. И он останется здесь умирать, терзаясь мучительными болями. В самый неподходящий момент.
Хруста не слышно, и Далвин через какое-то время понимает, что ни один из его внутренних органов не поврежден. Судорога, которой сковало все тело, постепенно уходит, саларианец расслабляется, дыша осторожно, робко, нерешительно. Он приподнимает голову, моргая, смотрит на свет. Понимает, что здесь темно, пыльно, грязно.
Видит Ра. Кварианец склонился над Имой и снимает зачем-то с нее маску. В следующий момент глаза Далвина распахнуты максимально широко: он видит невероятное.
- Но это невозможно, - сипит саларианец.
Враз в нем просыпаются силы, он неловко, на четвереньках ползет к тому, что осталось от тела. Пальцы рассеянно касаются того, что было скрыто под маской, череп Имы безразлично смотрит на них пустыми глазницами. Кварианка мертва, но как давно? Мозг пронзает догадкой - прошло времени больше, чем несколько часов, или суток.
- Два-три года тело разлагается до костей, - рассеянно бормочет Далвин, вспоминая.
Подносит палец к глазам, смотрит на него. Слой пыли очень толстый. Далвин ведет ладонью по ее костюму, осматривая его детали. Некоторые из них сохранились неплохо, некоторые безвозвратно испорчены. Нет, не едкими веществами и не неосторожным обращением. Временем.
Пальцы Далвина тянутся к испорченной застежке на костюме кварианки. Материал успел разложиться почти полностью. Из-за отсутствия движения воздушных масс он выглядел по-прежнему, но стоило Далвину прикоснуться к нему, как он развалился горсткой пыли.
Саларианец вспоминает фактическое время разложения дешевого биопластика, из которого деталь костюма Имы была изготовлена.
- Двадцать-тридцать лет, - голос Далвина звучит нерешительно, недоверчиво, но в то же время и радостно. - Невероятно. Потрясающе. Невозможно! Феноменально...
Ученый захлебывается. Не только восторгом от своей находки, но и удушливым, сухим кашлем. Легкие горят, к горлу опять подкатывает тошнота. Стоя на четвереньках, сотрясаясь от кашля, он дрожит, и думает о том, сколько времени прошло. Сколько техники пришло в негодность. Сколько данных безвозвратно утеряно. Сколько его коллег наверняка умерло. Оценить масштаб произошедшего он сможет позже, сейчас может только строить теории. Предполагать. Прикидывать.
Спектр сюда прибыл - это точно не к добру; нужно забрать всю информацию с ядра ИИ станции, вот о чем думает сейчас Далвин. Выкрасть наверняка сохранившиеся логи, проанализировать их, понять, что произошло. Найти этим знаниям практическое применение. Если уж все навернулось, уберечь ее от других. Для себя. Для того, кто заслуживает его доверия. Для будущего.

[NIC]Dalvin[/NIC][AVA]http://s9.uploads.ru/XgK0U.jpg[/AVA]Далеко не сразу саларианец понимает причину злости Ра. Так же как и не сразу думает о том, что истлевший скелет на полу был не только живой кварианкой, которая, насколько он помнил, мечтала вернуться на Флот, но и кровной сестрой Ра, к которой тот, вероятно, испытывал родственные чувства.
Ах да, родственные чувства. Эмоциональная привязанность к тому, что кварианцы, турианцы и азари называли родственниками - поразительная, удивительная глупость. Популяция саларианцев тщательнейшим образом регулируется - в первую очередь самими же саларианцами, взвешено и холодно. В таких обстоятельствах с родителями Далвина связывали чувства, схожие с теми, которые испытывает, например, высококачественный бытовой робот по отношению к своему производителю.
Точнее, полное отсутствие всяких чувств и эмоциональной привязанности. Белая, девственно чистая пустота.
Далвин перестал наконец кашлять, и удержаться у него не получается. Он хихикает.
- Разве ты можешь наверняка знать? - голос звучит громче, отчетливее. Далвин чувствует себя гораздо лучше, и неодобрительно качает головой. - Нам нужно забрать данные с ядра ИИ. Проанализировать их, в особенности - логи, они наверняка сохранились. Только тогда можно узнать наверняка.
Боль понемногу отпускает его ослабшее тело. Далвин продолжает некоторое время стоять на четвереньках, вяло шевеля конечностями, перебирая пальцами, прислушиваясь к своим ощущениям. Феноменально, но он действительно цел. Неспешно, аккуратно, боясь повредить хрупкие мышцы, суставы и сосуды, он разгибается, а затем - поднимается на ноги. Трет колени, локти. Несмело выпрямляется, жмурясь от неприятного чувства головокружения. У Далвина ощущение, будто если он сейчас упадет, это будет что-то сродни падению на мраморный пол древней фарфоровой вазы. Ученый прилежно дышит, вдох, выдох - головокружение проходит. Далвину удалось встать. Он держится на ногах!
Тело отходит от стазиса, чувствительность нервных окончаний вновь становится более-менее адекватным.
Это пока что. В последний раз Далвин принимал лекарства за несколько часов до трагедии. Это был привычный набор витаминов и микроэлементов. Сейчас ему нужно принимать стимулятор. Саларианец тянется рукой к карману на костюме, в котором находится небольшой тюбик с капсулами. Ловко поддевает крышку пальцем, открывает. Морщится, наблюдая ожидаемое - стимулятор пришел в негодность, оболочка капсул испортилась, и они превратились в вязкую гелеподобную массу. Щелчком закрыв коробку, Далвин отправляет ее обратно в карман - не выбрасывать же добро. Возможно, удастся угостить этой отравой спектра.
Тем временем, без стимуляторов через несколько часов он умрет. Просто уснет на ходу. Навсегда.
- Данные превыше всего, - ворчит саларианец, наблюдая за суетой Ра.
Дверь в отсек с ИИ саларианцы запирали очень прочно - Далвину это известно лучше, чем кому-либо другому. Система защиты была спроектирована так, чтобы в случае выхода из строя источников питания, либо повреждения цепей это место оказалось закрыто наглухо, и до ядра ИИ не добрался никто. Пытаться выбить ее в таком состоянии - верх глупости.
Но вот воспользоваться вентиляционной шахтой - вполне можно. Несколько минут уходит на то, чтоб размяться, и Далвин отваживается пройтись по залу. Его внимание привлекает мебель из легкого пластика - столы и стеллажи, которые удается с легкостью передвинуть.
Стеллаж на стол, стол на стеллаж. Нагромождение выглядит хлипко, ненадежно, а что делать? Далвин, щурясь, несколько мгновений рассматривает вентиляционный люк, гадая, удастся ли его сорвать, а потом представляет, как со свойственной старикам обстоятельной медлительностью будет карабкаться вверх, теряя драгоценное время, и обнаружит, что нет, люк открыть не удастся.
Отдышавшись и переводя взгляд на Ра, скрещивает руки за спиной и произносит:
- Полезай ты первым.

[NIC]Dalvin[/NIC][AVA]http://s9.uploads.ru/XgK0U.jpg[/AVA]Далвин безразлично наблюдает за тем, как кварианец карабкается вверх. Саларианец почти уверен в том, что ему, увы, придется повторить за Ра пройденный нелегкий путь. Сейчас, после такой шуточной в нормальном состоянии физической нагрузки, ученый чувствует себя откровенно хреново. Омерзительная старческая слабость в конечностях, в особенности - в коленях, стопах, в запястьях рук. Плечи устали - их хочется ссутулить, ноги болят - хочется присесть, лечь. Уже сейчас Далвин чувствует опасную, обволакивающую его сознание сонливость. Пока что, пока он стоит, скучает, ждет, ему просто хочется прилечь и прикрыть глаза, а через час ему станет хуже. Постепенно совсем ослабнут руки и ноги, перестанет полноценно слушаться тело. Он без зевка и слова сказать не сможет.
- Долго еще? - Далвин подавляет зевок, и начинает ходить взад-вперед вокруг нагромождения. Нужно быть осторожным. Нужно контролировать свои действия, и сохранять бодрый настрой - тогда есть шанс дотянуть до лекарств раньше, чем он умрет.
Крышка люка вентиляционной шахты наконец поддается, и Далвин втягивает ноздрями воздух. Он затхлый и совсем не стерильный. Умирать будут, видимо, вдвоем - кварианец, конечно же, гораздо лучше справляется без маски, чем его сородичи, но все равно долго не протянет. А где в насквозь прогнившей станции можно найти подходящую замену - совсем не ясно. И сколько это может занять времени - тоже. Остается надежда на то, что где-то в комплексе Солар остались не только медикаменты, и припасы съестного, ведь без них они тоже не жильцы. А еще - на то, что хоть одно из транспортных средств осталось рабочим, и им с Ра удастся добраться до него первыми.
Слишком много условий.
Вздохнув, Далвин упирается руками о стол, затем начинает медленно и осторожно на него лезть. Оказывается, что даже вылезти на один стол для него - задача крайне утомительная. Суставы потеряли гибкость и не хотят должным образом гнуться, мышцы и связки утратили эластичность и не желают растягиваться и сокращаться. Даже одну ногу Далвин поднял с трудом, забираясь на стол неловко, неуклюже, по-черепашьи. Ложась и заползая на него боком, затем - становясь на четвереньки и повторяя эту крайне унизительную процедуру.
Жалкое зрелище.
Далвин об этом не думает. И о том, что вероятность найти лекарства и выполнить все задуманное - тоже. Холодно, расчетливо осознает, и только. Спешит, насколько может. Никакой эмоциональной оценки происходящего, паники, страха - старому ученому даже не приходится прикладывать для этого усилия. Чувственная скупость была свойственна ему от рождения, теперь же, когда он уже второй год боролся с наступающей на пятки костлявой старухой смертью, он и вовсе стал сухим, черствым прагматиком, плюющим не только на эмоциональную составляющую жизни и отношений, но и чаще всего на этическую.
Не до разборок кто прав, кто виноват, если на кону - Знание.
На данный момент первичной целью для Далвина является информация с ядра ИИ. Забравшись наконец наверх, он оказывается в шахте и ползет следом за Ра настолько быстро, насколько может. Равнодушно вмазываясь в паутину, в слизь на стенах и полу, перепачкавшись в пыли. Разбивая в ссадины колени, расцарапывая ладони. Неловко отбиваясь от крыс, и зарабатывая несколько болезных укусов.
Одну крысу удается поймать. Саларианец зажимает в пальцах дергающееся, пытающееся вырваться и кусающееся тельце. Несколько мгновений уходит на раздумья, после чего Далвин отпускает крысу, и та убегает прочь. Его пищеварительный тракт последние пять лет слишком чувствителен слаб, и в лучшем случае от наверняка больной крысы его просто-напросто еще раз вывернет...
...И вот под ними - цель. Далвин сползает с люка, опускаясь сначала лишь ниже пояса, потом повиснув на руках. Наконец-то разжимает пальцы и грузно приземляется на ноги, чувствуя боль в коленях и стопах.
- Сорок пять лет, - бормочет он восхищенно, качает головой.
Следующая его мысль - о том, что Има недурственно сохранилась за эти годы. Вспоминая откровенно злой взгляд кварианца, Далвин благоразумно оставляет это при себе.
Обходит ядро ИИ кругом, затем присоединяет одетый на запястье инструментрон к квантовому источнику питания. Мгновение спустя омнитул Далвина светится мерным голубоватым светом.
Включился. Заряжается.
Далвин улыбается, выражение его лица - настолько благое и умиротворенное, будто заряжается от батареи не инструментрон, а сам Далвин, при этом молодея и избавляясь от старческих хворей. Саларианец совершает привычный пасс кистью руки, активируя голографический интерфейс, и вызывая диалоговое окно связи с ядром. Пальцы ловко вбивают запрос на соединение, затем - вводят пароль.
Далвин запрашивает копирование базы данных. И расплывается в еще более широкой, теплой улыбке.
Да будет свет. Все тайны Солара теперь - на его ладони.
- Подзаряди свой, и тот, что снял, - Далвин думает о том, что им бы не помешал источник энергии, способный привести в движение лифт и открыть все запертые наглухо двери. Но унести этот с собой невозможно - слишком тяжел. - Теперь бы в медицинский отсек.
Следующая операция, которую запрашивает ученый после копирования, требует ввода пароля высочайшего уровня доступа, благо же у саларианца он есть. Далвин на удивление резво вводит все данные и жмет кнопку "Очистить базу данных".
Без возможности восстановления.

[NIC]Dalvin[/NIC][AVA]http://s9.uploads.ru/XgK0U.jpg[/AVA]Процесс очищения ячеек памяти занимает некоторое время. Далвин просто стоит, по-прежнему улыбаясь голубоватому свету ядра, и замечает, что его все больше клонит в сон. Нет, это уже не только желание сладко зевать, широко разинув рот, он чувствует куда более коварную, с каждой минутой усиливающуюся слабость. С прежним выражением безмятежной радости на лице, он пытается сосчитать, сколько еще времени у него есть. Делая скидку не только на возраст, но и на ущерб, нанесенный организму криосном.
В лучшем из раскладов, у него есть два часа, в худшем же... Саларианец смотрит на все еще подсвечивающуюся на интерфейсе ИИ дату и время. Секунда за секундой, время течет, и жизненные силы покидают саларианца, точно песчинки, высыпающиеся из ладоней сквозь пальцы. Час? Полчаса? Пятнадцать минут? Скрестив руки за спиной, Далвин замечает, как пальцы начинают отбивать нехитрый ритм. Тук-тук, еще одна минута. Тук-тук, сейчас ты уснешь. Тук-тук, проиграешь, потеряешь все, потому что не успеешь принять лекарства. Ты попытаешься довериться кварианцу, хоть и знаешь, что толку в этом - ноль. Тук-тук. Тук-тук.
Сутулый, ослабший Далвин вздрагивает, когда ИИ сообщает о завершении операции удаления. Идет к коридору следом за Ра, направляясь к медицинскому отсеку. Далвин знает, что нужных ему стимуляторов там, скорей всего, нет. Но есть кое-что другое, что подойдет ему. Хотя эффект будет далеко не таким продолжительным.
Один лестничный пролет, один этаж, и переход в медблок дается саларианцу до неприличия тяжело - он чувствует одышку, усталость, и прежнюю сонливость. Словно нарочно, хладнокровный ум ученого не паникует перед сложившимися обстоятельствами (а ведь нервное возбуждение было бы сейчас так уместно) лишь скупо констатируя печальные факты: да, сейчас его тело медленно умирает, процессы жизнедеятельности замедляются, и биение сердца, слабого и дряхлого, как и все мышцы старого саларианского тела, уже едва слышно, даже если бы кто-то прижался ухом к тощей груди.
Далвин с безразличием смотрит на трупы, которые остались в лаборатории; найдя наконец то, что ему нужно, замирает над всего двумя капсулами на мгновение - стоит ли проверять? Если ему подойдет это лекарство, лучше прихватить с собой запасную ампулу, если нет... Что же, если нет, то Далвин отсюда точно не выберется. Кто-то мог бы сказать, что такое безразличие к собственному организму - сущее кощунство. Далвину на самом деле все равно; ватными пальцами он закатывает рукав, дезинфицирует участок кожи на предплечье, а после делает инъекцию, вводя в вену стимулятор для крупных млекопитающих животных.
Проходит двадцать секунд, и Далвин чувствует, что его сердце бьется громче, сильнее, здоровее, а тело будто оживает. Саларианец бодреет. Но надолго ли хватит действия лекарства?
Возвращаясь к лестнице, Далвин смотрит на нее, вспоминает, как дорого ему обошлось ползанье по вентиляции, а после - подъем, - и качает головой.
- Нет. Мы сделаем по-другому.
Он возвращается в лабораторию - по пути сюда приметил машину, от которой можно было бы отсоединить провода с подходящим разъемом. Отключая их и скрутив в небольшой моток, Далвин бредет к лестнице, опускается этажом ниже, и начинает копошиться над панелью вызова лифта. Некоторое время уходит на то, чтобы оголить щиток. Питание лифтовой системы иссякло, но Далвин отлично помнил: бесценного квантового источника питания хватит не только на лифт, но и на тысячу лифтов, и десять тысяч. Осталось лишь правильно подсоединить генератор к интерфейсу лифта.
Не так много времени уходит на то, чтобы протянуть кабель до кабинки с источником питания. Наконец все препятствия преодолены, Далвин жмет оголившуюся кнопку вызова, и дверь лифта со скрежетом отъезжает в сторону. Саларианец неодобрительно качает головой - действительно, теперь все узнают, что в блоке с ядром есть кто-то живой. Ну ничего. Кроме них лифтом не воспользуется никто: после подъема Далвин озаботится тем, чтобы лифт не опустился, но рухнул вниз. И никогда больше не поднялся.
Ученый успевает лишь подумать о том, у них есть еще несколько дел на Соларе, которые стоит выполнить, прежде чем покинуть станцию, но все его рассуждения прерывает шумный, грузный топот на лестнице. Судя по производимому шуму, масса мчащегося к ним тела довольно высока, а, может, объект и не один. Далвин мгновенно оказывается внутри кажущегося таким уютным, почти нетронутого временем лифта, ждет Ра, и успевает лишь краем глаза заметить бегущего на шум. Оголтелый кроган с болезно блестящими от голода глазами. Найти выживших ученых? Убрать врагов? Отыскать и убить Спектра, из-за которого Далвина могут объявить в розыск, и посадить в тюрьму? Далвин махает рукой на все. Учитывая возникшую так неуместно и внезапно угрозу, на все это банально нет времени. Главное сейчас - спасти себя.
Не раздумывая долго, саларианец жмет пальцем кнопку с единичкой. Дверь с таким же скрежетом закрывается, становясь преградой между учеными и агрессивной тварью. Затем лифт срывается с места, чуть дергаясь, и медленно, скрипяще, но ползет вверх.
От первого этажа Солара до космопорта - не более получаса.
Все загадки протеанской технологии, не до конца изученным способом действующей на объекты пространства - у него в руках.
Глядя прямо перед собой, Далвин мечтательно улыбается - жизнь удалась.