В падающем со всех сторон искусственном освещении саркофаги казались чернее, чем были. Ложащиеся на их поверхность блики подчеркивали непривычную форму, не свойственный ни одной из современных рас дизайн. Они все еще светились, очевидно, показывая таким образом, что внутри них сохранилась жизнь.
Шепард оторвал взгляд от капсул и перевел его на Явика, ненавязчиво и одновременно пристально.
Очень древняя жизнь.
Вот он стоит, дышит, о чем-то размышляет, видит своими четырьмя глазами мир так, как человеку вряд ли удастся представить. Мир, в котором существует уже пятьдесят тысяч лет. Пусть большая часть этой жизни была выпавшим из времени криогенным сном; пусть в действительности и его организм, и, наверное, его разум умещаются в сроки обычной протеанской жизни. Сколько они могли жить? Сотню лет? Сотни? Насколько подробно он помнит мир, каким тот был во времена его подлинной молодости? Что может о нем рассказать, что станет?
Разумеется, Шепард не разделял и доли исследовательского пыла, которым горела Лиара - но и его сейчас понемногу терзал интерес, выходящий за границы простого желания узнать больше о Жнецах и способах с ними сражаться. Нет, ему искренне хотелось знать, как выглядела при жизни цивилизация, чьи руины галактическое сообщество так привыкло бороздить за последние тысячелетия. Что думал, что переживал и делал народ, который всегда казался мертвым и просто не виделся в ином состоянии. Но, если Т'Сони права, для Явика он умирал еще только вчера. 
Джону удавалось верить в реальность того, что сейчас в одной комнате с ним находится живой протеанин - в конце концов, раньше ему доводилось поверить в Жнецов, галактический цикл вымирания и возвращение из мертвых. Его психика растянулась достаточно, чтобы вмещать в себя один невероятный факт за другим, и, судя по ощущениям, еще даже не собирается рваться. И все-таки он чувствовал, как какая-то отдаленная часть сознания считает происходящее затянувшейся шуткой, вот-вот готовой оборваться и смениться ясной и чистой реальностью. Так проще думать, что мир не свихнулся. Что ты не свихнулся, а все когда-нибудь сможет стать родным и объяснимым. 
Что же тогда должен переживать ты сам, Явик? Или для тебя случившееся уже не может стать потрясением?
- Это все, кого мы смогли найти, - прервал Джон первым затянувшуюся тишину, кивая в сторону уложенных на полу саркофагов, - возможно, это единственные активные капсулы, о которых сейчас известно кому-либо в галактике. Те, кто в них лежит, еще могут быть живы?
Он хотел спросить тут же, последует ли Явик с ними на их миссии, но решил зря не торопиться. Сейчас протеанина куда больше должно волновать другое.
Его можно шантажировать этим, пришло в голову предложение наиболее практичной и аморальной стороны разума. Переносица слегка дрогнула, неуловимо наморщившись.
Нельзя. Нет, не так - не хотелось бы.

Отредактировано John Shepard (2012-12-06 02:33:57)

Не двигаясь с места, Шепард проследил за протеанином взглядом. Как тот подходит к одному из саркофагов; как осматривает на его, видимо, различая что-то намного более насущное, чем металлический блеск и тянущийся от капсул холод; как оборачивается и смотрит теперь на самого капитана. По сдвоенным зрачкам и неизменно холодному лицу читалось удавалось мало. Что-то говорило, причиной этому не столько различия в мимике, сколько желание ее сдерживать.
По крайней мере, его можно уважать. Это уже что-то.
Избегая приближаться к Явику, не демонстративно, но отчетливо, Джон подошел к одной из капсул, опустил руку на открывшуюся панель управления и, потратив несколько секунд на воспоминание нужной последовательности, набрал на ней несколько команд.
Створки капсулы задрожали, с застаревшим усилием сдвинулись и уже гораздо более плавно отворились, выпуская наружу холодный белый пар. Воздух задрожал, пропуская сквозь себя несколько волн бортового сканера.
Кто бы ни лежал в открытой капсуле, он был давно и однозначно мертв. Расслоившаяся бурая кожа обтянула столь же бурую кость, разорвавшись и лопнув в нескольких местах. Три из четырех глаз, густого, имбирного оттенка равнодушно смотрели в разных направлениях, все еще держась в деформированном черепе. На месте четвертого чернела пустая глазница, фактурой напоминающая вывернутое наизнанку осиное гнездо. Червленые некрозом зубы, над которыми не осталось губ, скалились не то в угрозе, не то в усмешке. Дальше Джон рассматривать покойного не стал, с уважением склонив голову и отступив от саркофага назад. Слабо дымящийся металл дернулся и скользнул на прежнее место, хороня погибшего под собой.
Все, что осталось от них. Все, что может остаться от нас, если мы проиграем войну. Почти все.
Сканер погас.
Возможно, стоило выждать минуту молчания, прежде чем говорить заново, но сейчас это показалось избыточно похоронным жестом. Шепард молчал секунд десять.
- Лиара Т'Сони сказала, что их можно попытаться восстановить из ДНК, - заметил он после, неторопливо перебирая и повторяя услышанные слова и стараясь остановить себя прежде, чем ляпнуть вопиющую глупость, - гены еще не должны были разрушиться. Возможно, нашим ученым удастся их клонировать и вырастить новых протеан, генетически аналог... идентичных прежним.

Отредактировано John Shepard (2012-12-08 06:31:34)

- Напрасно.
Ни обиды, ни возмущения, стремления доказать собственную правоту или переубедить собеседника. Невозмутимость - да и только. Джон не спорил, он лишь высказывал факты, которыми располагал, и мнение, которого придерживался, предлагая протеанину не столько согласиться с собой, сколько взглянуть на задачу с изменившимся условием и придти к новому ответу.
- Недавно на этом корабле жил кроган. Его вырастили искусственно, в инкубаторе. Его создателем был другой кроган. Не мне рассказывать, какие из кроганов обычно выходят ученые.
Он все не уходил с прежнего места, стоя около капсул и глядя Явику в спину, словно тот по-прежнему мог это видеть. Явное недоверие и снисхождение - скорее, даже презрение - читавшееся в каждом слове, которым ответил ему протеанин, задевало - бессмысленно это отрицать. Это будило желание доказывать обратное, и, стоило его испытать, как самому становилось смешно и отчасти стыдно за собственную ребяческую горячность. Будь Явик не воином, а ученым... нет, даже будь Явик ученым, Шепард все равно бы сказал ему то, что говорил сейчас. Просто чувствовал бы себя еще наглее и неосведомленней, столь решительно устремляясь по темным топям малознакомого предмета разговора.
- Это был не первый выживший образец его опытов и не последний. Станция, на которой проводились опыты, была полна других кроганов, выращенных в инкубаторах. Живых, здоровых, опасных. Их создатель считал их несовершенными. Он хотел вырастить идеального крогана. Он подбирал ему нужные гены, пока не добился того, к чему стремился. Я не ученый. Но, мне кажется, такая задача сложнее, чем просто клонирование.
Короткая пауза.
- Это удалось представителю расы, которая презирает науку и которую презирают в науке. Без поддержки международного общества. Без консультации с другими учеными. И все равно удалось.
Он молчал чуть дольше, прежде чем добавить:
- Я не могу гарантировать, будет ли возможно восстановление твоего народа или нет. Но мы собираемся передать эти капсулы Совету.
Наконец он отошел от саркофагов и медленно, полукругом прошелся по помещению, остановившись уже не столько за спиной Явика, сколько сбоку от него.
- Это один вопрос. Есть также другой - думаю, более легкий. Нам очень пригодились бы твои знания и опыт в войне против Жнецов. Ты будешь сражаться вместе с нами?