Вакариан очнулся в медицинском отсеке корабля, щурясь от столь непривычно яркого света. Ему помогли сесть на кушетку, заодно не слабо так озадачив. "Цербер? У этих людей на одежде символы "Цербера"? Шепард... до чего же ты докатился... Надеюсь, это было действительно необходимо." Он прощупал свои шрамы на правой щеке, слегка отдернув руку от боли. Над турианцем нависла чья-то тень, оповещающая приятным знакомым голосом:
- Мы сделали все, что смогли Гаррус. Личико твое подлатали, кое-где пришлось использовать импланты. Может быть глухота на правое ухо, но со временем пройдет. Остальные показатели более-менее в норме. Фиксирующую повязку даже не пытайся снять. Я сама тебе сообщу, когда это можно будет сделать.
Вакариан поднял глаза, увидев вечно деловую Чаквас, почти что никогда не расстающуюся с планшетами:
- И я рад Вас видеть, доктор Чаквас. Можно посмотреться в зеркало?
Врач уставилась на него, переводя взгляд то на повязку, то на саму личину турианца:
- Не стоит. Кстати, Шепард просил подойти к нему, когда ты будешь готов. Он ждет тебя в зале для совещаний.
- Спасибо, отправлюсь сейчас же...
Кряхтя на все отделение, Гаррус сполз с койки и медленно пошагал к лифту. С момента последнего прибывания на борту, а точнее того самого момента, когда фрегат был атакован неизвестным кораблем, все заметно изменилось. Раньше здесь было немного темнее, да и народу было поменьше. Куда не глянь - всюду снующие церберовцы. Не единожды он ловил на себе их взгляд, после чего заставлял зевак отводить свои глаза в сторону. "Не слишком общительные. Или они просто впервые видят турианца? Учитывая прочеловеческую политику их организации..." Поднялся к залу совещаний вместе с одним членом экипажа, то и дело боящегося повернуть свою голову к ксеносу. На нужной палубе они разошлись в разные стороны. Гаррус поступил так же, как и всегда - зачем стучаться, когда можно вломиться:
- Шепард... - в зале совещаний помимо Шепарда был еще один человек. И, как это не странно, тоже в форме "Цербера":
- Крутой чувак. Не думал, что он так быстро придет в себя.
- Никто не дает мне зеркала. Насколько там все плохо? - турианец подошел ближе к Шепарду:
- Черт, Гаррус, да ты всегда был урод уродом. Положи немного грима - никто и не заметит, - да, вот и он. Тот самый Шепард, который всегда может поддержать в нужный момент. Да и с юмором у него не так уж плохо. Не лучше, чем у Вакариана, но все же:
- Ха-а! Черт, не смеши. Мне ведь даже улыбаться больно... - он слегка потряс головой, чтобы немного усмирить пыл нахлынувшей боли: - А, что не делается - все к лучшему. Раньше все на меня западали, а на тебя забивали. теперь и на твоей улице будет праздник... - чернокожий человек отдал честь Шепарду, в тот же момент покинув зал для совещаний, оставив старых друзей наедине: - Честно говоря, Шепард, я больше беспокоюсь о тебе. За последние годы я не раз слышал о "Цербере" всякие гадости...
- Вот именно поэтому меня так радует твое появление, Гаррус. если я собираюсь прыгнуть в пекло, то хочу, чтобы рядом был кто-то, кому можно доверять.
- То есть, по твоему плану мне тоже предстоит прыгнуть в пекло. Ха. Как в старые добрые времена... - турианец несказанно обрадовался услышанному, стараясь не выдавать лишних эмоций наружу. "Похоже все зашло слишком далеко, раз уж Шепард теперь работает на "Цербер"... Хотя и в этом не стоит быть сильно уверенным. Мы оба видели, что эта самая организация творила. Не зря же ее называют террористической? Надеюсь, у него были серьезные причины поступить именно так":
- Я готов приступить к своим обязанностям, как только ты скажешь, Шепард. Я поселюсь у передних батарей и посмотрю, чем могу быть полезен, - Гаррус покинул помещение, вновь направившись на палубу ниже. Проходя мимо людей он все так же замечал их косые и не очень взгляды. трудно сказать, что у них на уме - расизм, радость или может быть удивление. Все может быть и не стоит этим забивать себе голову, как говорил себе Вакариан. Первые впечатления от места, где ему придется проводить большую часть своего времени, были на удивление положительные. После нескольких замеров турианец сделал вывод, что "Цербер" умеет строить корабли. Пусть это не та старая и добрая пташка "Нормандия", а всего лишь копия, но мощь у орудий возросла заметно. Спустя примерно час возни и калибровки орудий фрегата, турианец сидел у стены, медленно проводя рукой по повязке на правой щеке. Вдруг, на личном терминале незаменимого калибровщика замигал зеленый огонек, оповещающий о новых сообщениях. Он подошел к нему, начав незамедлительное чтение принятого письма. Каково же было удивление Вакариана, что шрамы вновь дали о себе знать. "Мишель... Не забыла меня значит. Хотя, в свете сделанных для нее работ было бы трудно забыть меня, стреляющего в головорезов Фиста..." Раз уж просят о встрече, то почему бы не придти на нее? Таким образом Вакариан решил при первой же стыковке "Нормандии" посетить клинику Гуэрта на Цитадели. Так сказать, обрадовать своим неожиданным появлением мадемуазель Мишель, как в прошлый раз в 2183 году. К счастью, фрегат уже через пару часов был рядом с межгалактической станцией. Шепард как всегда отправился по своим делишкам в далекие дали, а Гаррус почти сразу же покинул борт корабля, направившись к месту встречи. На Цитадели кипела жизнь, и, как показалось турианцу, на ней стало намного больше проводиться развлекательных мероприятий. Он поднялся на лифте к той самой клинике, размышляя о нынешней Мишель. "Интересно, насколько она изменилась за два года? Вряд ли так же, как я..." Он снова пощупал свою повязку, убеждаясь в необходимости пластической хирургии для восстановления целостности лица. Но какой турианец откажется от пары шрамов, свидетельствующих о его боевых заслугах? Двери лифта распахнулись, и перед взором Гарруса открылось просторное белостенное помещение, как это принято во всех больницах. Хлою он сразу не нашел, поэтому уселся в креслице с видом на обширные территории станции, перед этим сообщив девушке из регистратуры о назначенной встрече с доктором Мишель.

"Как же все-таки хорошо так посидеть... в тишине и покое... и на таком мягком кресле, да. Почему у меня было такого, когда я был на Омеге?" Гаррус размышлял о жизни прошлой и настоящей, не забывая заглядывать в будущее. В этом кресле было действительно удобно, он даже несколько раз поерзал, пытаясь найти более подходящую позу. И вот, турианец распластался в седушке, глядя на бесконечность за прозрачными стеклами окон больницы. Точнее не совсем бесконечность, а, скорее, величину Цитадели. Можно вот так сидеть часами и вглядываться в горизонт, в надежде увидеть ее край. "Интересно, как долго строили эту станцию... ведь, наверное, на одну такую ее часть ушло достаточно много времени. Впрочем, не моего это ума дело. Я не историк, чтобы задумываться о подобном..." За пределами клиники жизнь била ключом. Даже отсюда можно было заметить летящие навстречу друг другу аэрокары, плетущихся жителей и гостей станции. Вскоре всю эту картину бытия омрачило солнце, умудряющееся ослеплять через плотно закрытые веки. Вакариан приподнял руку, скрывая глаза от лучей света:
- Мда... Давно я здесь не был. Уже успел и забыть, что такое слепящее солнце... - и верно, на Омеге яркий свет может быть только тогда, когда фонариком светят тебе прямо в лицо. Зато эти годы его в обличии Архангела не прошли даром - жители пригодного для жизни астероида довольны, самые крупные бандитские группировки повержены... наконец-таки. Ради этого стоило попасть под обстрел летуна. Плохо лишь одно... Сидонис... Этот жалкий турианец, предавший своих соратников. Именно из-за его слов Гаррус отвлекся, именно из-за его слов Архангел потерял более десятка отличных бойцов. И вот, он остался один, а предателя и след простыл. Именно в ту ночь турианец поклялся отомстить за погубленные жизни товарищей. Это даже нельзя назвать геройской смертью, когда на тебя нападают исподтишка. Размышления о мести и скорби прервал до боли знакомый нежный голос, льющийся в уши сладостной амброзией. Гаррус приподнял голову, щурясь на яркое светило:
- Да... Это, конечно, не появление сверхновой, но тоже превосходное зрелище, - он встал и чуть-ли не вплотную подошел к окну, раскинув руки в стороны: - Вот оно, торжество света над тьмой. Как же можно не радоваться этому? - он повернулся к Мишель и попытался улыбнуться, оказавшись во власти ужасной боли. Турианец слегка мотнул головой, возвращаясь в разговор: - Я не мог не приехать, если меня здесь ждут. С момента нашей последней встречи ты заметно похорошела... - Вакариан огляделся в клинике, немного щурясь от отсвечивающей в солнце белизны стен: - ...и перебралась работать сюда. Небось ты уже не простой рядовой врач, а? - действительно, после проникновения людей Фиста к Хлое, Гаррус очень редко к ней заглядывал, почти сразу же забыв о ней. прошло больше двух лет, а они снова стоят в медицинском учреждении и говорят друг с другом. Дежавю? Возможно после фразы доктора о его здоровье, он было хотел усмехнуться, но уже догадался, что это выйдет ему боком. Кажется, доктор Мишель единственный человек на Цитадели, кого Гаррус может считать другом. А в эти ряды просто так по бумажке не запишешься, да и приглашения никто выдавать не будет: - Не больше, чем Шепард, вернувшийся с того света... - он повернулся к слепящему солнцу, вглядываясь вдаль: - Я рад вернуться на Цитадель. Конечно, в СБЦ работать не буду, но заглядывать сюда чаще, чем раз в два года точно смогу... - и вот Гаррус снова видит ее такое доброе и простодушное личико, которое как-будто твердит "успокойся, все будет хорошо..." Разве можно волноваться о чем-то, когда находишься рядом с этой особой?..

Вакариан немного замялся, когда услышал вопрос насчет "Цербера". Так говорят многие и это факт. Вся эта ситуация и турианцу не давала покоя:
- Если хочешь честности, то я не знаю, - он отвел взгляд, собираясь с мыслями. Говорить о том, что ты узнал буквально несколько часов назад было... не очень приятно: - У Шепарда "Нормандия" "Цербера" и экипаж тоже. Но я не думаю, что стал работать на них... После всего, что они творили, это просто невозможно себе представить... - Гаррус почесал в затылке, немного повернувшись к лучам солнца: - ...но если это тот самый Шепард, то это, скорее, "Цербер" работает на него, нежели наоборот, - вот так. Они разговорились как старые друзья. Будто и не было тех самых двух лет, которые тянулись достаточно долго. Ведь после смерти капитана все в жизни экипажа потеряло смысл. Вот он был - герой, спасший Галактику от "Властелина"... а теперь его нет, да и корабля тоже. Все, кого знал турианец, разбежались кто куда. Он тоже ни словом ни духом о них - что? где? как? да и живы ли они вообще? Отстрел преступников на Омеге стал хоть каким-то стержнем, поддерживающим моральное состояние Гарруса... а так бы и спился вовсе... Они стояли около окон клиники, болтая о насущных проблемах:
- Пахнет? Мишель, покажи мне хотя бы одного врача, от которого не несет медикаментами. К тому же это не так уж и плохо, а? Указывает на твой социальный статус... - и снова взгляд на раскинувшиеся вдали здания. Вся Цитадель как он огромный мегаполис, сближающий казалось бы такие далекие и неодинаковые расы живых существ. Круглые сутки станция кипела в работе, как муравейник. Большой такой межгалактический муравейник. Фраза о ранении, дошедшая до слуха турианца, заставила его повернуться к доктору с недоумевающим взглядом:
- Меня ранили всего несколько часов назад, а об знает уже вся Галактика. Просто удивительно, как быстро просачивается информация. Я уж не надеялся, что обо мне будет помнить хоть кто-то, после гибели "Нормандии", - отчасти, это была вина и самого Вакариана. Лучше всего было бы вернуться домой, на Палавен и жить вместе с семьей и помогать сестре в ее работе на государство. Но нет же, Гаррус пришел в офис СБЦ с заявлениями и высказываниями, после чего уволился и исчез. А точнее стал наемником. Ему было не по нраву то, как вершат суд правоохранительные органы Цитадели, ему не понравилось бесчинство на Омеге... и вот он стал гласом народа, санитаром Омеги, избавляющимся от дерьма в виде преступности. Но рано или поздно это должно было закончиться, особенно после предательства Сидониса: - Хорошо осознавать, когда здесь у меня есть друзья. Спасибо... - услышав о помощи, Гаррус попытался усмехнуться, вовремя остановившись от ноющей боли: - А разве это не твоя работа, помогать больным и немощным?.. - от приглашения он отказываться не стал, а говорить, когда вокруг так много ушей, мягко говоря, опасно. Вакариан последовал за Мишель, проронив пару фраз во время ходьбы - и вновь ты ведешь меня в свой кабинет... как в старые добрые времена...
Уже внутри помещения турианец устроился в кресле, отдаленно напоминающем то, в котором он восседал в зале ожидания. Он поблагодарил собеседницу за предоставленную услугу предупреждения СПЕКТРа-человека, после чего завязался новый разговор:
- Историй? Кхе, их и в обычный день у меня было полно. Что ж, думаю, тебе стоит знать, откуда у меня появились эти замечательные шрамы...- и начал он повествование о произошедшем на Омеге, куда занесла его нелегкая. естественно, выдавать все подробности не стал, да и лишнее беспокойство ей незачем. Простой борьбы с преступностью было более чем достаточно: - ...с тех пор меня стали называть Архангелом, за свои действия против бандитов. Прозвище так себе, но приелось... - далее последовало предательство соратника, унесшее более десятка жизней товарищей Гарруса, а затем и неудачный штурм бандформирований, закончившийся их полным разгромом. А шрамы списал на взрыв, который устроили последние уцелевшие из преступников. Ну незачем ей знать, что собеседника-турианца изрешетили пулями из летательного аппарата и выжил он только чудом: - ...а остальное ты уже знаешь. Борт корабля, "Цербер" и все остальное. у тебя самой, небось, тоже что-нибудь происходило. Не могут же два года пролететь так однообразно. к тому же это ведь Цитадель, здесь всегда что-нибудь да случается...

- Тот кто придумал? - турианец почесал в затылке, немного склонив голову: - Я ведь даже не знаю, кто это удосужился меня так назвать. Один сказал, другой услышал... так и появляются слухи. Говорили много всякого, что все уже и не вспомнить, - взгляд остановился на стене, увешанной дипломами и сертификатами. Вакариан, конечно, знал, что Мишель талантливый врач. Но чтобы настолько... Хотя, если в этом кабинете сидит лучший снайпер в галактике, то почему бы и не работать здесь лучшему врачу? Она поднял за эти два года достаточно высоко, сравнивая с той маленькой клиникой десять метров на четыре, находящейся в закоулке жилых кварталов. Скорее всего репутацию хорошего медика Хлоя заработала после уничтожения "Властелина", когда осколки Жнеца падали на станцию. В тот день погибло много существ, ставших стеной за межгалактическую станцию. Вряд ли они могли осознавать, что масштабы бойни будут такими... ужасающими. Ведь даже до сих пор проводятся работы по устранению последствий. "А ведь ей наверняка пришлось не слаще. Кругом разруха, мертвые и тяжелораненые. Медперсонал утопал в мольбах о помощи... У меня руки по локоть в крови из-за того, что мы вершим справедливость... У нее же... она спасала жизни, как могла и как умела. Не думаю, что после ее десятков смертей ее бы поставили на столь высокую должность в самой известной клинике на Цитадели..." Гаррус посмотрел на личико собеседницы, буквально сияющей от счастья. Не сложно представить, что она чувствовала сейчас, после стольких лет безмолвия. Каково же было на душе у турианца, когда ему пришло по терминалу ее сообщение. "Два года... два долгих года неведения, а она взяла и написала после случившегося. Приятно осознавать, что тебя здесь помнят и ждет с распростертыми объятиями..." Он немного замялся, изредка устремляя свой взгляд куда-то вдаль:
- После "Властелина" здесь было очень много работы. Не удивлюсь, что ты приняла в них добровольное участие. Я заслужил свое прозвище за убийство преступников, мешающих жить простым гражданам. А ты... - он немного наклонился, вытянув свою шею: - ...ты спасала раненых, ты возвращала к жизни тех, кого казалось бы потеряли, - турианец снова откинулся на спинке кресла, указав пальцем на собеседницу: - Ты не меньше меня достойна этого прозвища, и сама прекрасно это понимаешь, - после фразы о дружбе и всех последующих "розовых соплей", как сказал бы Заид, у Гаррус округлились глаза настолько, насколько это было возможно. Он положил свою правую руку поверх ее вроде бы таких хрупких, но в кой-то мере властные ручки, смотря ей прямо в глаза: - Ты не представляешь, как я рад слышать подобное. Осознавать, что тебя здесь помнят и ждут... Ты единственный человек на этой станции, который готов принять меня. Спасибо, спасибо за все, что ты для меня сделала. Я очень это ценю... - Вакариан попытался улыбнуться, но боль лишь на секунду промедлила его кривоватый оскал, постоянно дергающийся из-за недавно появившихся шрамов. Подобное он мог услышать только от своих родных. И то только от матери с сестрой. Но они на Палавене, а Мишель здесь, на Цитадели. Еще с той далекой поры, как они познакомились пару лет назад, Гаррус чувствовал в себе нечто, что тянуло в ту клинику. Эта женщина... эта человеческая женщина стала ему совсем родной... только вот где те самые турианские жвалы?..