У служащих Альянса не бывает отпусков. Даже когда военным позволяют снять форму, всегда находится не раскрытое дело, не решенная проблема, не вернувшийся домой заложник, не спасенный мир, или хотя бы какое-нибудь приключение на собственную пятую точку.
А некоторые так и вообще игнорируют такие вещи, как заслуженный отдых. Дайра Маккена был из их числа. Сама возможность побыть сегодня не-Вайсом уже стала передышкой. Достаточной, чтобы позволить себе обратить внимания на события, происходящие вне «Цербера».
Хотя, кому тут было врать? Одно запоздало перехваченное сообщение — и он уже на всех парах несется на поиски, отчаянно ругаясь, и надеясь, что в этом соревновании Призраку не удастся его обойти.
Есть полезные ресурсы. Есть ресурсы просто необходимые. Бывшая глава ячейки «Цербера», вошедшая в команду Шепарда, была критически нужным козырем в игре — и будь проклята неспешная связь со штабом, благодаря которой информация не дойдет до руководства вовремя! На Лоусон готовилось покушение. Призрак не любил предателей. Чувство это, - сказал бы Дайра, - было полностью взаимно.
Сейчас он стоял полубоком к женщине, устроившись так, чтобы видеть все входы и выходы на этаж. Всё, что он понял из донесения, это то, что на устранение отправят одного из оперативников, не постоянного агента. Перехватить, не дать убить девку — сам еле нашел, что ей дома не сидится — передать таки начальству, чтобы берегли приобретение. Если Маккена что-то понимал в Призраке, то тот так просто от своих целей не отступится, хотя бы от паршивого характера. Другого у лидера террористической организации быть не могло. Плюс курс психологии террористов: «предателей надо устранять». Мужчина полностью одобрял идею держать подчиненных не уважением, так страхом. Только вот в этой игре он всё равно был не на их стороне.
Дайра усмехнулся даже, посылая первый, пробный сигнал на защитные системы казино. Сейчас в «Цербере» бы его не узнали — порыжевшего, по-злому веселого, уверенного. Ища Лоусон, Маккена все же успел позаботиться о маскировке. Теперь нужно было только проверить, будет ли он работать один и без поддержки.
«Проходит», - удовлетворенно кивнул агент, отпивая из бокала очередную порцию алкоголя. Не стоило бы, на деле все-таки, но это тоже было частью маскировки, как и попытки влиться в досужий разговор заводчиков варренов. «Будем надеться, они её все-таки не найдут до того, как информация подоспеет». Сообщение было отправлено десять часов назад.

За что Слейтер любит подобные задания, отправляющие его в самую глубинку приличного общества, чтобы в самый неожиданный момент нанести удар – они всегда кончались чем-нибудь действительно веселым, конец всегда немного непредсказуем. А не любит за то, что придется весь день держать какую-то хрупкую маску, хорошенько приклеив ее к лицу – притворства Тимоти, честно говоря, не терпел, в особенности от себя. Тем не менее, шоу должно продолжаться: он уже стоит на пороге одного из самых ходовых и популярных казино Цитадели, поправляя манжету бледно-серой рубашки, чувствуя себя выряженным в клоунский костюм медведем. Ладно, нужно просто собраться с мыслями и потерпеть, предвкушая очередную заварушку в виде вишенки на самом кончике десерта. Слейтер проходит внутрь, забыв покурить перед входом.
Нельзя с оружием? Ладно, хорошо.
Нельзя в обычном гражданском? Справимся, че.
Нельзя кадрить девушек по условиям задания? Слейтер строго поджал губы и галантно поправил чертову бабочку на шее. Это всего лишь один день, в который стоило бы постараться не отвлекаться на единственные прелести подобных социальных миссий, где вся суть состоялась в игре на людях. Тебе хватает ума понять, что это игра в догонялки, хватает фантазии додумать, что, возможно, в кошки-мышки, но в этом ведь и состоит вся суть пряток – чтобы проверить каждый угол стола в поисках последнего кусочка паззла. Слейтер не любил играть, ой как не любил, а сейчас – получал мнимое удовольствие, наблюдая за мисс Лоусон краем глаза. Его ни в чем нельзя заподозрить: хороша чертовка, вот и засмотрелся. С другой стороны, Тим и вправду не догадывался о слежке за ним самим, как и не догадывался о личности того мужчины рядом с Мирандой – хотя тут и ежу ясно, что этот кое-кто военный. Уж больно их тут дохрена шатается, а конкретно этот - выглядит прилично, хотя маленькая оплошность заставила церберовца недобро ухмыльнуться. Он даже отвлекся от ставок, пропуская одну, чтобы перейти к выполнению миссии более творчески – момент истины, бла-бла.
Спасибо тебе, кое-кто, ты дал точку, от которой Слейтер запляшет.
Разворачиваясь к игровому столу спиной и положив ладони на край, занимая одну из самых беззаботных поз, на которую был способен, он взглянул на молодого человека с тончайшим намеком иронии, решив начать с него:
- Ну что ж ты так, - даже если исключить наличие обращения на «Вы» в родном английском, по интонации Тимоти можно было понять, что обращается он именно на «ты». – Это ж тебе не турианка какая-нибудь, а человек.
Теперь Слейтер повернулся к самой даме. Он соблюдал предельную осторожность и внимание, не отрывая взгляд от женского лица – пусть думает, что это такой фокус очарования, а не чертова предосторожность в случае чего, - когда взял чужую руку, касаясь губами тыльной стороны. Как же сложно быть учтивым и воспитанным.
- Здравствуйте. Тим, - просто и односложно представился церберовец, ладонь, впрочем, отпуская. Выглядеть дорого и ценно, как бутыль хорошего, выдержанного коньяка – умение, что нарабатывается годами, и сейчас Слейтер пользовался им на полную катушку.
Поехали.

Отредактировано Timothy Slayter (2013-05-24 20:22:58)

Обостренное внимание иногда играло с Маккена дурные шутки — к частью куда реже, чем оно было полезно.Вот и сейчас он напрягся, определяя рядом с объектом человека явно военной выправки, и тут расслабился, опознавая в нём спектра. По сути, на этом самовольную миссию можно было и завершать: рядом с бойцом такого уровня церберовцы бы не побаловали.
Но всё-таки, кое-что настораживало. Не было гарантий, что мужчина проводит девушку до дому, или что он хотя бы задержится рядом с ней хоть сколько-нибудь долго. А время капало: тик-так, тик-так, и шансы на то, что террористы не подберутся к своей жертве стремительно таяли с каждым часом.
«Трудно надеяться, что они забыли», - иронично рассудил Маккена, одним глотком прикончив вино в стакане и в очередной раз скользнув взглядом по залу. Чтобы тут же чуть не подавиться.
«Блядь!»
«Блядь» носила гордое имя (но не будем о грустном) и была хорошо знакома майору. Предмет, вызвавший столь нелестную оценку, действительно работал на Цербер, и, как с почти отдающейся зубной болью тоской отметил Маккена, направлялся прямо к объекту.
«Вот ты значит какой, оперативный агент», - с явным отвращением мысленно резюмировал мужчина, оглядывая коллегу. Из всех церберовских сотрудников этот был самой неподходящей и, по сей причине, самой неожиданной кандидатурой для этой миссии.
Исключительно мысленно нецензурно помянув ещё и раз и Призрака, и самого исполнителя, Дайра решительно протолкнулся чуть ближе, занимая позицию чуть сбоку и за спиной Слейтера. Теперь он даже не мог подойти — этот знал его голос.
«Эй, спектр, не подведи», - подбодрил Маккена второго человека, притворившись, что очень занят ставками на соседнем столике, но так и не опустив окончательно взгляд - глядя исподлобья.
Плохих новостей было две: Слейтер был биотиком, а Маккена не был, Слейтер не боялся раскрыть себя, а Маккена не мог рисковать нарушением инкогнито.
Как мог бы сказать мужчина, дело становилось всё интереснее и интереснее.

Картина вырисовывалась из забавнейших: на сцене несколько поистине разных слоев общества, даже если не учитывать расовые и половые отличия, и каждому приходится взаимодействовать с другим, поддерживая шаткую гармонию, как книги на голове, готовые вот-вот свалиться и по закону подлости (Мерфи уж точно знал толк в подобных делах) – сразу на пальцы.
Слейтер по-прежнему лишь вливался в образовавшийся за минуту круг, но чувствовал себя обычно – сначала наблюдал, потом наступал сам. Тимоти очень нравились стратегии, даже если поле боя и боем-то если назвать язык не поворачивается, и все равно расставлял в мозгу каждое место, каждое действие, каждое лицо. Рассчитывал, что делать после того, как они, конечно же, сыграют, поставив ставки на свой вкус и перекинувшись парочкой вежливых улыбок с незаметными ужимками. Слейтер снова посмотрел на Кайдена, слабо приподнимая одну бровь. Остаешься? Оставайся.
Это даже не битва за даму, нет, это что-то круче. Слейтер честно не узнал спектра, так как не шибко интересовался делами и личностями Альянса: для работы Тиму следовало знать, чья голова должна украшать кабинет Призрака, не для работы – и подавно видеть все эти предательские бюрократские рожи не надо. Может, именно поэтому он вел себя с развязной серьезностью, кривя рот в полу-ухмылке, которую можно даже счесть дружелюбной, на деле – Слейтера заводит, когда вокруг много мирного люда всех мастей и пород, а он как бомба живого действия – в центре, но никто не догадывается.
А особенно она. Ранда. Как это мило, ну правда, как же это мило – знать ценнейшую информацию, владеть ценнейшими навыками, и вот так просто, без видимой охраны, гулять здесь. Да все равно же найдется кто-то, кто захочет приберечь такое чудо для себя, используя для того любые методы. Кто-то, кто будет точно знать, кто она есть на самом деле. Слейтер не любит засматриваться, но сейчас, повсеместно включая думалку, растирая между пальцев вполне человеческое тепло от чужой руки и в случайном порядке высчитывая ставку, он считает задание заранее удавшимся. И дело не в том, что от Тима никто не уходит, в крайнем случае – не делает это ногами. Дело в том, что нет причин не идти по плану.
Ну, может, кроме одной такой причины, стоящей рядом и с которой Тимоти хочет развлечься. Сегодня так много мышек на ловлю.
- Оставайся, - доброжелательно разрешил Слейтер, все еще не догадываясь о личности мужчины. Он сделал прочную, но невысокую ставку, следя не столько за голограммами, сколько за оппонентами. Церберовец посмотрел на Аленко, стараясь выловить чужие глаза, с одним единственным сообщением: «свали».
Одно единственное: «моя».
Одно единственное: «помешай – и тебе пиздец».
Тимоти был не из тех, кто дает возможному противнику реализовать себя хоть немного – он не знает о чужом потенциале, а потому давит сразу же и поначалу, как бы оттягивая концовку, полунамеками: взглядом, жестом, позой, поведением, но ни за что – словами. Слова – это именно то, что запоминают, когда как прочее быстрее теряется в памяти.
- Не мог бы представиться? – вот так Слейтер обращает на себя внимание, удерживаясь, чтобы не посмотреть себе за спину, будучи уверенным, что ничего интересного там не найдет. Наверное, этот вопрос априори делает его совсем нездешним, а Тиму плевать – про родословную здесь у него точно спрашивать не должны; с таким лицом-кирпичом, которое у него сейчас – может, никто даже не подумает о таком вопросе. С другой стороны, он быстро переключается обратно на девушку, стараясь не останавливать взгляд на груди:
- А что леди Ранде нравится из напитков, кстати? Может, что-нибудь заказать?
Слейтер все еще не догадывался о «Вайсе», пробегаясь невнимательными глазами по окружению в который уж раз. На чужое счастье не догадывался.

И все-таки, такой поворот событий напрягал агента. Сейчас, ответив спокойной улыбкой на подозрительный взгляд спектра, и вежливым кивком на внимание женщины, он почти лихорадочно перебирал в голове варианты. Дайра не мог не отметить, что спектры действительно так хороши, как о них говорят, но этого было недостаточно (а ещё, черт подери, это самую малость уязвляло).
Делая новую ставку, с ледяным равнодушием принимая извещение о списании средств со счета, Маккена даже ещё раз улыбнулся, опустив глаза вслушиваясь в набирающий обороты разговор за соседним столом. Можно было бы подождать, пока не закончится вечер и гости казино не разойдутся по домам, а там убрать исполнителя (биотики? ха, биотики уязвимы не менее, чем обычные люди, если очень захотеть), а можно было избавиться от проблемы сейчас. Оба варианта несли в себе определенный риск. Для жертвы. Собственные шансы Маккена традиционно не подсчитывал — выкрутится, не впервой.
Но, несмотря на то, что первый вариант был выгоднее, все-таки второй вариант чем-то неуловимо нравился ему больше. Иногда контроль над ситуацией не такой уж и плохой выбор.
«Извини, Слейтер», - неискренне усмехнулся Дайра, подтверждая на инструментроне ставку и одновременно отправляя охране анонимное сообщение через прокси-сервер. Контрабандист, поставляющий бармену красный песок, да ещё и с нелегальным биоусилителем, ай-ай-ай, какая досада! Двухметровый рост, да и рожа такая, что никто не придерется. Да и бармены молодые да глупые, с начальством не делятся. Нехорошо. По крайней мере это займет «коллегу» на какое-то время, за которое, если повезет, Лоусон решит уйти из казино. А там подоспеет предупреждение по официальному каналу. Барменов, которых после такого сообщения всех перетрясут, допытываясь, Маккена было не жалко — их работа, их проблемы.

Задание, Ранда, вино, ставки, задание, Ранда, вино, ставки – внезапно в ряд простых слов вклинивается одно сложное, строгое, гордое. Спектр. Тимоти сделал вид, что его это совершенно не тронуло – как будто это непростое слово «спектр» означало что-то такое же безобидное и частое, как «ручка», «фишка», «пистолет». Церберовец даже не изменил тон обращения – ну не рожу же этот парень Совета бить будет, ну? Конечно, он мог требовать к себе больше уважения, но Слейтер совсем не из тех, кто предает свою иерархию ради общепринятой, чужой. Если бы не ситуация, если бы не задание, если бы не Ранда – он бы тоже представился, этот Тимоти Слейтер из Цербера, приставив ко лбу стратегического противника дуло, но отрезвляющее «увы и ах» сегодня решило прям отыграться.
Кайден Аленко, спектр Совета. Увы и ах.
Не повезло, попробую еще раз. Увы и ах.
Все еще хочется покурить и затащить эту милую дамочку в красном куда-нибудь подальше, проделать щепотку плохих вещей с ее телом и долгожданно прикончить. Увы и ах, хотя, постойте-ка, в этом был смысл.
Тимоти уже заготовил несколько фраз для Аленко, несколько фраз для Ранды, уже щелкнул в сторону ставок, но отвлекся на приближающийся шум, зависнув с искренним непониманием – нахмуренные брови, острый взгляд, мелко вздернутая губа в приливе презрения, - наивно не ожидая, что охрана казино подойдет именно к нему. Это все создавало _очень_ большую проблему для миссии, и Слейтер с застывшим каменным лицом слушал каждое слово охранника, думая, что эта мелкая для него сошка забыла зачитать ему личные права перед тем, как выносить какие-то подозрения. Тимоти попросили поднять руки – он поднял; попросили стоять неподвижно, пока его проверят палочками сканеров, и что это не займет много времени – он и замер, поджав зубы и язык за ними, что помогло, в общем-то, мало.
- Нет, у меня нет наркотиков, - стараясь звучать не напряженно, заверил Тим.
- Да, вы ошиблись, конечно, я понимаю, - продолжал заверять церберовец, не понимая ровным счетом ничего, но выдерживая осаду достойно.
Он сохранял непробиваемое спокойствие до конца – Слейтер очень любит прикидываться непризнанным богом покерфейса, набирая нехилые обороты ярости, но не показывая ничего, кроме едва видной испарины на лбу – от злости и онемевшие поджатые губы по той же причине. Тимоти не то чтобы сильно любил Цитадель, помня, сколько раз хотел пустить ее к днищу вместе с Омегой и прочими подобными станциями, политика коих совсем не устраивала церберовца, а сейчас – так вообще чувствовал витающее амбре подставы, причем подставы над ним единственным. Когда охранник соизволил извиниться об ошибке, убрав свои мерзкие сканеры, Тимоти все же позволил мимолетной тени эмоции выйти: он нервно потер руки, нервно огляделся, нервно подумал, что еще немного – и произойдет что-нибудь еще, веселее предыдущего. Тим наиграл неумелое смущение, запоздало отвечая на фразы обоих оппонентов – а по-другому сейчас людей, стоящих вокруг, назвать язык не повернется:
- А у вас все так служат или только в отведенных местах? – Слейтеру требовалась разрядка, поэтому он считал ни вредным для совести, ни грубым выливать накопившееся на спектра – человека, в общем-то, неповинного, но попавшегося под горячую руку. Тимоти уже достаточно фамильярничал с ним – теперь он церемонится с Аленко, мечтая не сорваться и не попасться на какой-нибудь детали, начиная напрягаться от звания Кайдена только сейчас. Тупых в спектры не берут, что уж там.
И Слейтера бы не взяли.
Мужчина пригладил повлажневшие от невидимых капелек пота короткие волосы, поворачиваясь к даме вечера, одновременно надевая личину обаятельного черта заново, ухмыляясь немного развязно – чуть ли не скатываясь в более привычный оскал.
- Понятия не имею, почему СБЦ меня не любит, - Слейтер покачал головой, выражая всю глубокую степень недовольства чужой работой, а потом выдыхая – чувствуя определенное облегчение при этом – и возвращая разговору беззаботность. – Так на чем мы остановились? Вино, да? Как видите, я точно не толкаю наркоту барменам, ха-ха.
Зато про «Горизонт» Тим все удачно прошляпил.
А потом его откровенно достали эти переглядки за его спиной, и Слейтер повернулся. Застыл. Сглотнул. Прикрыл глаза. Почувствовал, как его пробивает легкая, ледяная дрожь не просто вернувшейся ярости, а еще и усилившейся раз в десять.
«Е-е-ебаный блядский бог. Не дай ебаный блядский бог тебе оказаться тобой, Берти…»

Охрана появляется как всегда вовремя. Маккена рад им, как старым друзьям, выдавая растущее напряжение нервно царапнувшими по лаковой поверхности стола пальцами. На самом деле он не верит никому — ни спектру Совета, ни холеному мальчишке в новенькой, пахнущей заводом униформе, ни стекающимся на запах скандала людям. У него на весах только две ценности: жизнь этой Миранды Лоусон и его миссия. У них — очень вряд ли, если только не в какой-нибудь другой реальности, где убийца не сможет спокойно расхаживать по Цитадели.
Немой вопрос Аленко берет за горло. Маккена вновь приподнимает голову, кивает: «всё увидишь». Что же — спектр его заметил, пускай будет настороже. Чужая внимательность возможно спасет девчонке жизнь. Но, отступая от стола, и ввинчиваясь в собирающуюся толпу, Маккена чувствует досаду. Злится. Он чувствует досаду, потому что он должен быть безупречен. Точнее, чувствовал бы, если бы это было предусмотрено его работой и его положением. У Дайра Маккена всегда находятся более важные дела, чем переживать из-за того, на что он сейчас не может повлиять. Конкретно сейчас это — что делать со Слейтером. Охрана не уведет его, это уже понятно. Первый шанс прогорел. Игра продолжается. Вопрос — можно ли доверять спектру, или нельзя пока маячит на самой грани сознания, грызя мыслью о том, что это всё в любом случае кончится плохо. Идею натравить Аленко на Слейтера агент сразу отметает, как негодную.
Спектры ненадежны так же, как и остальные. Взломать защитные системы, подслушать разговор — мало ли. Это даже не вопрос гордости, это вопрос личной, наработанной годами паранойи. Маккена не верит никому в этом чертовом здании.
И, медленно двигаясь в сторону прохода в другой конца зала, из которого закуток с объектами наблюдения просматривается ничуть не хуже — а рядом есть бар, он не сразу понимает, что прикрывающая его толпа рассосалась, а только что стоящий к нему спиной источник всех проблем обернулся и... Ой.
«Не подерутся. Не теперь, когда рядом спектр, а к нему привлекли столько негативного внимания», - ещё успевает додумать мужчина, замирая в узком проходе между столами. Тот, кто ни в коем случае не должен был его заметить, смотрит на него. Сейчас.
И это, честно говоря, хреново.
«Это совсем хреново», - констатирует Дайра. Он любит свою работу, потому что одна ошибка способна её уничтожить. Он любит свою работу, потому что каждый шаг - как по тонкому льду. Он никогда не задумывается об этом. Шпионаж не терпит тех, кому необходимо время на передышку.  Он улыбается, как улыбался бы вежливый человек любому, кто встретился с ним взглядом, пробрасывая на невидимых счётах костяшки вариантов. Разум работает лихорадочно, удовольствие от ситуации — почти болезненное. Совсем как когда-то во Вьетнаме. Заварушка тогда была знатная, не раз и не два — совсем как Дайра любит.
Только вот «Убить Тимоти Слейтера», - из сотен других, самое очевидное, самое правильное решение - по-живому режет своей логикой. Абсолютный императив, сухая строчка в инструкции. Агенты вражеской организации, имеющие шанс раскрыть прикрытие, должны быть устранены. Дайра рассматривает Слейтера почти бессмысленно, отмечая болевые точки и уязвимые места. Время перезарядки биотических способностей — примерно полминуты; сила воздействия — вполне может обезвредить с одного удара. Уязвим к холодному оружию, которого при себе у Маккена конечно нет. «Сначала сломать руки, потом шею», - с отвлеченным равнодушием размышляет Дайра.
Дайра Маккена очень любит свою работу и ему не впервой убивать людей, с которыми он когда-то общался, а костяшки щелкают неумолимо, отбрасывая вариант за вариантом. Притворится, что ничего не случилось. Нет, не годится. Сдать Слейтера спектру. Нет, не годится. Убить его. Да, пожалуй годится. Захватить живым? Малореально и ставит под угрозу прикрытие. Нет, нет, это всё не то.
«... Рано», - решает Маккена. В эту игру можно играть тысячей способов, и не все они ещё исчерпаны. Он готов испробовать их — иначе работа не считается выполненной.
Обмен взглядами с Лоусон уже не вызывает ничего. Дайра слишком занят, Дайра пытается решить, что надо делать. Он едва уловимо кивает и ей, снова словно невзначай показывая глазами на Слейтера, сигнализируя: «берегись». Обстановка накаляется очень быстро - мужчина практически чувствует, как контроль над ситуацией идет псу под хвост. И, кажется, спасать надо уже не только Миранду.
Но о себе Дайра, как всегда, не думает. Сейчас одинаково рискуют все. Играть на грани вызова — что может быть лучше? Ставить на черное — и будь что будет!
Это наверняка полное безумие.
Мужчина самым краешком рта усмехается, делая ещё один широкий шаг вперед.
- Позволите присоединится, господа? Кажется, инцидент несколько перемешал наши планы... на игру, - говорит Герберт Вайс.

В голове слишком много мыслей. Одни затрагивают только что выползшего Вайса, которого Тимоти сразу отнес к лишним – думать о том, что ситуация с его помощью могла стать успешнее, Слейтер не хотел категорически и почти принципиально; другие – подставы как таковой. Ведь Тим же все продумал. Ведь все должно было закончиться не здесь и с совсем другим исходом, с невидимыми фейерверками от безупречно выполненного задания, потому что у Слейтера редко бывает по-другому. А еще о том, как теперь выкручиваться, что сказать даме, что сказать спектру, что сказать коллеге.
Смешно. Самый разговорчивый во всем Млечном пути, Тимоти Слейтер, не знает, что и кому сказать, чтобы отбить от себя все эти сраные, лживые, но так чешущиеся о правду подозрения. Было бы неплохо включить мозги, но для начала – успокоиться. А обстановка успокоиться совсем предрасполагала.
А что самое-самое, прямо в точку, прямо в кассу – церберовец слушал каждое замечание, стараясь соответствовать каждому, потому что он в душе – искренне – не ебет, как должен вести себя нормальный, честный и порядочный гражданин. Он таких видел в последний раз лет шесть-семь назад, попадал в такие передряги – так вообще с исключительной редкостью, и при этом Слейтер хотел выглядеть на коне и с шашкой, менее растерянно.
Вокруг было слишком много нюансов, которые Тимоти не может удержать в голове. Миранда – из Цербера, он в Цербере – цифра на кругленькое число наберется, и она вполне могла вспомнить его по одному из отчетов. Слейтер начал нервно рыться в только что приглаженных волосах, решая сыграть в жертву и удержать себя в выбранном образе – непродуманном, сотканном на ходу – как можно дольше. Если это понадобится, конечно.
- Послал? – он улыбнулся почти язвительно, недобро сверкая глазами.
- По адресу? – он повернулся к Кайдену, делая вид, что Герберта вообще не существует и рядом он уже не стоит – одно огромное «плевать».
Слейтер вышел немного вперед, чтобы его видел каждый из присутствующих, замечая, что СБЦ, может, и отвлеклась, а вот остальные существа занимаются совсем не игрой. Случайно заметив пару голубеньких искр, знакомых и родных, Тимоти бы пришел в восторг, не будь он здесь и сейчас – ну надо же, птичка певчая почти просекла. Или не почти. Или не просекла. Но это все равно ему нравилось всяко больше, чем тупые разговоры о вине и ставках.
- Меня зовут Тимоти Картер, - с беспокойством начал тараторить мужчина, держа руки опущенными и пустыми. – Родился на Земле, сюда попал благодаря связям родителей и продвинутых технологий. Я ничего не сделал, за что меня обвинять?
«Ка-а-а-акая катастрофа», - Слейтер порывался не закурить, хотя это, кажется, единственное, чего хотелось так сильно за последний час. Чувство, которое может составить конкуренцию – только желание ударить Вайсу посильнее за то, что не предупредил о совместной миссии изначально, за то, что вылез в неурочный момент, да и без повода, впрочем, тоже можно – известный способ снять напряжение, ага.
И не дай бог кто-нибудь из них попросит повторить его это задом наперед – Тимоти слишком пытается привести мыслительный аппарат в чувство, чтобы запоминать придуманную и уже забытую легенду. Тимоти Картер, Тимоти Картер, Ти-мо-ти Кар-тер. Это все, что имело значение при случае.
А еще ему не хотелось признавать это какое-никакое, а поражение перед Аленко. Было вполне логично отдать ему даму вечера сейчас, и это стало бы спасением от всех нападок на его сомнительную личность, а с другой стороны – приходить к Призраку с пустыми руками являлось отчаянным мазохизмом, ненужный, бессмысленный и беспощадный. Зато теперь Слейтер имел все права, чтобы впериться взглядом в Герберта, у которого была своя логика – и которая логике Тима противоречила незнанием нового плана «Б». На пару секунд.
Сдаваться? Тимоти больно прикусил нижнюю губу изнутри, сдерживая порыв выматериться и по чему-нибудь ударить. Все было идеально, идеально, идеально, так какого хрена?
- Думаю, ты прав, - с откровенным нежеланием «согласился» церберовец, обращаясь к Кайдену. – Вся эта суматоха с фальшивыми обвинениями и ложными показаниями плохо влияет на леди. Не хотелось бы оставлять о себе плохое мнение, а хорошее – при этих странных обстоятельствах – вряд ли получится в данный момент. Может, как-нибудь в следующий раз, Ранда?
Он плясал на словах, как будто всю жизнь только и занимался оправданиями, вылезая сухим из воды – Тимоти ни разу не запнулся и не отвел взгляда в сторону, знакомя чужие, женские глаза со своим внутренним хищником.
Ничего не происходит, как бы хотел передать Тим.
Все в норме, как бы хотел доказать Тим.
Валите.
Я доберусь до вас позже. И до тебя, Ми-ран-да, первой.
Потом он снова посмотрел на Вайса и кивнул в сторону, намекая отойти и серьезно поговорить.

Отредактировано Timothy Slayter (2013-06-30 22:55:41)

Ситуация снова возвращается в привычные рамки. И это успокаивает. Вайс почти не смотрит на Слейтера — откровенно нервничающего, потерявшего весь холёный блеск. «Тимми-Тимми, что же на такое задание послали тебя», - почти устало думает мужчина, поводя шеей и только сейчас начиная ощущать подступающее напряжение. Нет, не сейчас. Некогда. Может быть дело в том, что он не слишком любит неожиданно свалившуюся работу, а может и в том, что в этом деле оказалось замешано слишком много личного.
Может (идиоты — желчно добавил бы Вайс), кто бы не послал именно такого человека на такую миссию, они рассчитывали на грубую силу. Может они просто не умели думать — в руководстве Цербера, как успел убедиться Герберт, сидело не меньше дураков, чем в Альянсе. А кое в чём даже больше, фанатики куда как более слепы. Теперь вкус проблем щекотал ему язык. Ему уже почти нравится отстраненная индифферентность Аленко, если забыть о том, кто первый его раскрыл; ему понятны сигналы Слейтера — и черт возьми, спасибо, что тот хотя бы частично сумел удержать лицо; ему почти плевать на проницательность Лоусон. Девчонка блефует, девчонка неблагодарна и Герберт испытывает колючее раздражение из-за того что та, кому он откровенно пытается спасти жизнь, подставляет его. Задавать такие вопросы при спектре, подразумевая под работодателем «Цербер» — это приговор человеку, которого обвинили в работе на террористическую организацию. Это хуже —  это попытки Альянса его вытащить, это срыв прикрытия, потому что ни один человек не может выйти из тюрьмы просто так и Призрак непременно этим заинтересуется.
- Какой бред, - сухо фыркает Вайс. - Прошу прощения, господа. Видимо, лучше оставить вас с вашим... досугом.
Он почти не прячет эмоции сейчас. Морщинки у самых уголков глаз, неприветливо дернувшиеся уголки губ, неприязненный взгляд. Как у любого человека, который подошел с добром, а получил в ответ непонятную пачку обвинений. Для Вайса — ещё и злость на Слейтера, так неудачно подставившегося под огонь.
Дальнейшую дискуссию он даже не слушает, разворачиваясь и привычно, широко шагая прочь. Только и того, что головой дернул: «Иди за мной». Адресат непременно поймет послание.
И ещё в этом есть совсем немного эгоизма. Если дело дойдет до драки, Герберт хочет быть последним, кто будет в ней участвовать. Если нет... его миссия завершена, к Слейтеру Миранда ещё долго не подойдет. Всегда главное — время. Это время он выиграл, и сейчас по этому поводу изнутри поднимается мрачное, предвкушающее удовлетворение. Но игра ещё не закончена. Мужчина не торопится специально, сначала заворачивая в бар и пропуская хорошую стопку алкоголя, равнодушно, лениво осматриваясь в поисках наиболее укромного места. Он предпочел бы вести дело дальше вообще где-нибудь, где нет толпы, но зная нрав Слейтера — нет, пожалуй хорошо, что вокруг свидетели.
От того, насколько убедителен будет Герберт сейчас, зависит его жизнь, но он, как обычно, абсолютно не собирается из-за этого переживать. Случилось вспыхнувшая эмоция отступает назад, оставляя не азарт даже, а холодную отстраненность. Прислонившись к стене и складывая руки на груди, мужчина совершенно спокоен.

Так-так, мое обычное лицо все остальные приняли за маску.
У Слейтера болит лицо и ноют скулы от постоянной смены выражений, которые он слепо подбирает из темноты наугад, поэтому, в конце концов, мужчина просто вытягивает губы в смайлик, слегка оттопыривая верхнюю – в знак презрения, так сказать. Миранда на него напирает и напирает, он – молчит, продолжая пилить в глаза, не смотря на руки – и без того чувствует знакомое, едва уловимое уплотнение воздуха. Слышать чужую фамилию, всплывшую в памяти – и это спасибо, что не всплыло что-нибудь более знакомое и родное, а то оно могло и умело, - было неприятно, Слейтер даже вспомнил, как он ненавидит всех этих актеров, предателей, актеров-предателей и иже с ними. Может, именно поэтому церберовец отказывается от всех тактик разом, представляя себя настоящего.
Все, заебало.
Он открывается, не замечая слов Кайдена – какой, к черту, Кайден, когда сама леди в красном выводит пылкую тираду? Какой, к двум чертям, Герберт Вайс, когда мышка пытается выколоть глаз кошке своим острым хвостом?
- Слейтер, - он махнул рукой, отгоняя это странное «Картер» от себя. – Тимоти Слейтер. Но это так мило, мисс Лоусон, что Ваше чутье до сих пор работает отменно.
Переходить на Вы – очередной признак того, что что-то не так, и теперь Слейтеру принципиально хочется станцевать польку на чужой подозрительности, заодно отбивая намылившегося защитничка в лице спектра. Он делает шаг вперед, снова вперед, наклоняет голову вбок, выжидая… чего-то. Наверное, что-то и должно было бы произойти, переступи Тим еще сантиметр в сторону Миранды – но этот сантиметр он оставил на потом, переходя в атаку самостоятельно.
- Вот беда только, - он наклонился – здравствуйте, гребаные два метра, - чтобы разговор из четырех сошел в диалог из двух. – Бывших церберовцев не существует – только если на большом пальце бирка свисает. А еще, как показывает практика, ты у нас тоже любишь попритворяться овечкой, да? Ты тоже не та, кем представляешься. И тоже ведешь себя нелогично. На свидание тебя позвать, что ли, а то ты вся такая гордая и неприступная – выбить из этого дурь было бы заебись, м?
Потом он вспоминает про Аленко, про Вайса, про задание, про Цербер, про людей вокруг, про свои собственные подозрения – какого хрена, Герберт, зачем ты, Герберт, что ты, Герберт, - и про то, что ответы он получит только косвенным путем.
Поэтому он снова отходит, выделывая скупой, полный издевки, поклон, совершенно не смотря в сторону присутствующих, но ощущая каждый взгляд жгучего любопытства.
- Делай что хочешь, - напоследок сказал Слейтер спектру, неопределенно махнув рукой и чуть не задев щеку девушки. Специально, конечно же. Потом все же отошел к Вайсу, поворачиваясь спиной и занимая своей варварской хваткой локоть этого юродивого партнера, волоча – или делая вид, что как раз все вот так, - его за собой.
И все же.
Тимоти обернулся, уходя с новоиспеченной сцены, и щелкнул пальцами, лишь на миг демонстрируя следящей Лоусон переливающийся синий огонек в комплекте с ублюдской торжествующей улыбкой. Праздновать было нечего – это провал, полнейший провальный провалище, но Слейтер не был бы собой, если бы не выставлял себя как победитель, в лишний раз заставляя свою пока-что-живую жертву напрячь мозги. Выигрыш в проигрыше. Выигрыш в выигрыше.
Вот теперь – пусть бежит и спасается. Теперь – пусть Шепард, как джентльмен, рвет задницу за девочек, которых приручил, а свою или чью-либо еще – Слейтера не волновало. В конце концов, он же хотел сделать все мирным путем: продумал стратегию на ближайшее будущее, без лишней крови, затрат и внимания – и даже знал, куда потом скинет обезображенный труп, не оставив и следа после своей идеально выполненной работы, как и никаких записок с посланием или таинственных знаков. Ну, пока это не прервалось удачнейшим – для мисс Лоусон, конечно, - образом.
Вот теперь все стало сложнее, и Тим, следуя с Вайсом, возвращая лицу привычный кирпич, начал по-настоящему интересоваться и делом, и пташкой, которую придется все равно вызволить из клетки и изящнейшим способом прикончить. Слейтеру нравились пташки. И убивать он тоже не дурак. Сваливая поближе к местам отдаленным, вроде туалета, немного скрываясь в неоновых огнях, Тим остановился, подумал и тыкнул в панель инструментрона, нажимая на знакомую голограмму и выпечатывая почти незнакомые слова. Помощи.
«Ближе к вечеру мне понадобятся твоя голова, а еще, по возможности, руки. Обрадуешься»
Отправив это короткое, но весомое сообщение, Слейтер наконец обратил все свое драгоценнейшее внимание исключительно на Вайса, решая, куда его бить для начала. Ему стало… легче? Нет. Ничуть. Вообще.
- Ну и какого хуя ты тут забыл? – Тимоти говорит негромко, четко. – Мне не говорили, что ты пойдешь за мной. Более того, мне не говорили, что ты будешь меня сдерживать. А если уж и послали – твоей задачей было бы избавить меня от всяких недоразумений, одно из которых ты видел, а?
Что было еще забавно: Тим был как раз в том настроении, чтобы прямо сейчас вернуться и раскидать всех, кто попадется под руку, но сейчас он не хочет быть как эта глупышка-беглец – впервые захотелось сначала подумать, а потом делать.