От мала до велика. От пьянчуги-медика до лидера восстания. Если бы кто-то пару лет назад сказал ему, что он дезертирует из Альянса, а после пройдет такая вот череда событий, тогдашний Вольгрим, вероятно, покрутил бы пальцем у виска. Более того, разговора о размене своей боевой брони на визоры, респиратор и плащ быть просто не могло. Остановился у дряхлой лавочки в безымянной колонии и купил шмотки. Которые еще после этого пришлось часами настраивать под себя. Ясно, почему торговец сбил цену, когда военврач взялся расспрашивать о функциях и недостатках прибора. Что же до пистолета - он был в хорошем состоянии. Но и отвалить пришлось как за пару наборов своей новой брони. Вот что значит придти туда, не зная куда, и пытаться торговаться.
   Покидая ряды войск Альянса Систем, скорее морально, чем официально, он все думал, куда ему податься. На Землю возвращаться резона нет. К тому же после визита Жнецов. Можно осесть в какой-нибудь колонии, но это тоже было не вариантом. Именно оставшись в очередной колонии, весь их взвод пал под натиском Жнецов, а фрегат с беженцами пропал без вести. Именно тогда, нависнув над погибающим взводным, Джонатан решил уйти в отставку. 451 истреблен целиком и полностью, колония потеряна, "Валькирия" вероятно уничтожена. Что ему оставалось делать? Он выполнил последний приказ своего командира, но на своих условиях. А именно тот приказал взорвать колонию вместе со всеми (и с собой в том числе), чтобы она не досталась Жнецам. Собственно, это и был план "Б" на случай, если оборона периметра будет прорвана. Но погибать никому неизвестным солдатом ни за грош не улыбалось военврачу. И вместо того, чтобы остаться там и нажать на кнопку детонатора, он сел на гражданское судно, предназначавшееся для эвакуации ополчения. Если бы военные смогли удержать место прорыва обороны еще немного, эвакуация была бы завершена. Отлетев на безопасное расстояние (не без происшествий), Вольгрим нажал на заветную кнопку, наблюдая за чередой взрывов, происходящих с интервалом в пару секунд. Джонатан улетел, и возвращаться, по крайней мере сюда, он точно не собирался. Тем более, что броня суденышка еле выдержала огонь нападающих. Расставаясь с прошлой жизнью, военврач продал свою броню, взамен купив то, что было на нем сейчас. С оружием и жетонами он, все-таки, расстаться не посмел.
   И кто же он теперь? Вольгрим исчез в пучинах небытия. Военврач скрылся в тени ширмы, на сцену вышел никому неизвестный вольный по кличке Хантер, уж после она стала фамилией. Человек, чье лицо постоянно скрыто за маской, не может внушать доверия, но работа в местной клинике и постоянное посещения бара Омеги сделали свою службу. У него появились знакомцы, а затем и товарищи. Не единожды он спасал на операционном столе, лез в самое пекло под прикрытием тактической маскировки, отбивал своих подопечных прямо с поля боя. Эдвард заработал хорошую репутацию. Оккупация позволила заполучить авторитет, даже среди банд. Ариа сгинула, оставив свой позолоченный трон в виде дивана. А такие, как Хантер, ушли с глаз долой. Сначала их была группа, затем доросли и до группировки, переросшей в дальнейшем в целое, если можно так сказать, революционное движение.
   Агитлисты были развешены повсюду, куда только дотягивались руки Эдварда. На них не было замысловатых рисунков и фраз. Только поднятый человеческий кулак, за которым были изображены силуэты существ с оружием. Все это было выполнено на листах с красным фоном. И надпись: "Не прогнемся под Цербер, отстоим свою станцию. Мы все - Сопротивление!" Честно говоря, именно тогда Хантер представил себя в роли знаменитого революционера двадцатого века - Эрнесто Рафаэля Гевара де ла Серна, в последствии именуемый с прозвищем "Че". Сказать, что он был его кумиром, значит не сказать ничего. Эдвард лазал по всем сохранившимся статьям об этом великом человеке, читал новые, в которых описывались личности прошлого. Все, что можно было прочитать и узреть. И вот теперь команданте передал честь ему стать лидером Сопротивления. И... свершилось. Петровского хранили только его знания. Если бы не это, Хантер устроил бы настоящее аутодафе с феерверком и фанфарами. В интересах революции.
   Но... было одно но. Кто-то из застрявших здесь солдат Альянса проболтался о том, что под личиной "красного (или кровавого, кому как нравится) революционера и лидера ополчения скрывается никто иной, как их соратник. Жетоны, чтоб их. Причем, Эдвард догадывался, кто это мог быть. Но сейчас было не до разборок. Доки были свободны, как и связь. Альянс прислал на Омегу свое ближайшее судно, коим оказался фрегат "Норфолк". Он догадывался, зачем его вызвали, да еще и в добровольно-принудительном порядке. Позволил бы он с собой так обходиться? Нет. Но встреча с адмиралом, как правило, не требовала отлагательств. Да, Хакетт, собственной персоной. Сейчас придется давать объяснение своим поступкам, отсутствию связи, зачислению в пропавших без вести. Раз так, то так тому и быть. Эдварду нечего скрывать. Тем более сейчас, когда его ждет Зайартер. И Левиафаны.
[AVA]http://sf.uploads.ru/mRk2C.jpg[/AVA]

Стоило только Хантеру ступить в центр связи фрегата, солдаты его покинули, оставляя его с адмиралом наедине. Голограмма замерцала в движении, отчего в окулярах визора появились блики. Эдвард снял капюшон и визор, которые в данный момент были совершенно без надобности:
- Вот как? А я то думал о нас всех благополучно забыли, - произнес дезертир, вглядываясь в мерцающую фигуру Хакетта. "Как официально. Да уж, сдали с потрохами" - рука, было, потянулась к жетонам, с которыми он не посмел расстаться, но тут же отпрянул. "Нет, Вольгрим мертв, его теперь не существует..." В его сердце разгорелось жуткое желание отрезать голову особе Альянса Систем. Надо соответствовать себе нынешнем. Нет больше прошлого, да и до будущего далековато. Есть только "здесь" и "сейчас". И именно сейчас перед адмиралом флота Альянса стоит никто иной как Эдвард Хантер - темная лошадка Омеги, лидер Сопротивления и революционер. Громкие слова, но без них не бывает великих дел.
   Прослушав монолог собеседника, Эдвард лишь шевельнул желваками, что из под респиратора и видно то не было. Но взгляд перебирался из одного места в другое:
- А что, если я сочту ничего не рассказывать? Каков смысл говорить о трупах, погребенных под развалинами колонии? - его цепляло не столько желание адмирала услышать эту весьма драматичную историю, сколько сами воспоминания. На этом бы и завершился их разговор, если бы у Хантера не было далеко идущих планов. Планов, в которых без лояльности иных сторон конфликта не обойтись. Придется юлить. Эдвард глубоко вздохнул, сложил руки на груди и устремил свой прокаженный взор под ноги: - Мы выполняли приказ. Последний приказ, поступившим нашему взводу от командования - обеспечить эвакуацию населения наших колоний и доставить их в безопасное место. Мы благополучно удержали семь колоний, три к нашему прибытию уже были уничтожены, в одной на момент входа на орбиту планеты непосредственно происходила жатва.
   Дезертир замялся. Он не врал. Да и зачем, когда быль идеально подходит? "Валькирия" действительно стала свидетелем ужасных вещей. Стоило только фрегату войти в атмосферу одной из планет, следуя показателям дислокации колонии, как перед глазами всех людей на борту судна предстала картина уничтожения. Они были бессильны противостоять этим громадинам, испепеляющим лучом все живое и неживое. "Валькирия" повернула обратно, к ретранслятору. Установилась тишина. Весь экипаж молчаливо согласился с действиями капитана корабля:
- В последнюю посещенную нами колонию мы прибыли во время. Жнецы могли напасть в любой момент. Мы незамедлительно начали эвакуацию населения. Расчетное время - три дня. За три дня мы должны были обеспечить оборону, свернуть всю инфраструктуру и эвакуировать жителей. Эвакуация растянулась из-за того, что у нас был всего лишь один фрегат, и всех одновременно доставить в безопасное место мы не могли, - Эдвард протер пальцами уставшие глаза, после чего принялся мерно расхаживать: - Спустя десять часов после прибытия нас осадили войска Жнецов. Силы были неравны, но мы держались. Каждый час, каждую минуту погибал мой соратник. Мне приходилось метаться от раненых к винтовке и обратно. Мы не могли обеспечить достойное сопротивление. На конец второго дня обороны после очередной партии беженцев мы потеряли связь и с ними, и с фрегатом, и с командованием. Впрочем, командование мы не слышали уже достаточно давно. Надежды не было. Припасы на исходе. Мертвых с каждым часом все больше. Вскоре прошла "точка невозвращения", когда погибших стало больше, чем живых. Третий день уже никто не пережил...
   Хантер сделал передышку, остановившись и расставив руки в бока. Каждое воспоминание давалось с трудом, постоянно всплывали лица тех, кто остался там. В безымянной колонии. А если подумать, сколько вот таких бравых неизвестных солдат погребено по галактике?
- На рассвете третьего дня оборона была прорвана. Взводный погиб, командование перешло в мои руки. Перед смертью взводный успел мне поведать, да и всем тоже, что колония заминирована. Было ясно, что живыми мы не вернемся, так оставалось забрать как можно больше противников с собой. Пан или пропал. Когда все стало совсем скверно, я принял решение уничтожить колонию. И солдат. Детонатор располагался в административном здании, почти что в самом центре колонии. Оно было достаточно крепким, но взрыва все равно не выдержало, - на этой ноте Эдвард снял с себя респиратор, чтобы показать шрамы похлеще тех, что имел сам адмирал. Да, пусть они были получены намного раньше, во время возвращения с Антареса, но это никого не волновало. Надев устройство обратно через несколько молчаливых секунд, дезертир продолжил: - Я не знаю, сколько пролежал под завалом. Но, когда я очнулся, Жнецов уже не было. Впрочем, как и всего остального. Мне повезло, что космопорт был в некотором отдалении от колонии. Этому способствовала специфика местности. Я нашел там развалюху, которую даже с натяжкой кораблем нельзя было назвать, кое-как привел в движение и свалил прочь из этого Богом проклятого места. Через ретранслятор попал в Терминус, долетел на остатках топлива до безымянной колонии, прокормился и сменил прикид. На Омегу попал на грузовом судне. Работал в местной клинике врачом. Вот и все... - упоминать про Сопротивление, Левиафанов и одержимость победой смысла не было. Сам факт того, что его сдали, говорил о том, что сомнений насчет его вклада в революцию быть не должно.
[AVA]http://sf.uploads.ru/mRk2C.jpg[/AVA]

"Другое обращение?" Хантеру сейчас как никогда известно, что на жатве (а это именно не война, а жатва), что звания не имеют ценности. Кроме тех случаев, когда за тобой толпа подчиненных. К тому же адмиралу должно быть известно - на войне все равны. Что рядовой, что генерал:
- Причины? А того что, я очнулся среди развалин и трупов один одинешенек мало? Того, что связи ни у кого из нас во взводе не было с командованием два дня. Этого мало? Вы хоть знаете, как чувствует себя солдат, когда нет связи, а противник напирает со всех сторон? Не было ничего, кроме нас и них. Такое же мнение у меня осталось и после бойни. Без связи, без средств к существованию. Часы скитания. Попытки улететь с этого Богом забытого места на старом драндулете... - Хантер провел пальцами по вискам, начавшим ныть. Ни одна травма не проходит бесследно. А когда их у тебя целый букет, сдохнуть хочется намного больше, чем продолжить жить: - Я принес в жертву целый взвод. Мы спасли столько колонистов, сколько смогли. Забрали в Ад столько жнецетварей, сколько могли. У меня нет желания объяснять вам, почему попытка найти средство связи и в одном из десяти тысяч случае успешно связаться с командованием была второстепенной. И поверьте, если бы тот драндулет не взлетел - оставшийся термозаряд в пистолете очень пригодился бы, - он вновь заходил кругами, пытаясь успокоить свое буйство внутри себя. Фраза о героях и спасениях зажгла новую искорку буйства: - Герои? Я собственными руками угробил свой взвод. Их кровь, и кровь многих других на моих руках. По вашему герои поступают так? Убивает своих соратников нажатием одной кнопки? Думаю нет, - он вновь глубоко вздохнул, пытаясь отойти от темы: - Мне осточертела эта война. Даже не война, а истребление. Сколько еще раз мне придется смотреть, как умирают мои соратники, близкие мне люди? Они страдают в адских муках, а ты обязан наблюдать за этим, потому что сделать против этих гребаных жестянок что-либо не в состоянии. Я искал покоя. Ощутить спокойную мирную жизнь в последние дни своей жизни. Решил осесть на Омеге, обзавестись теми, с кем можно было заливать шары каждый день, и спокойно сдохнуть. От Жнецов, но не от Цербера.
   Нервы. Сколько не пытайся, а всплески нестабильная психика берет свое. Он не знает, что повидал в своей жизни Хакетт, может что и более ужасное. Но для Хантера важно не это, а то, что его не было тогда, когда целый взвод пал всего лишь от одного нажатия пальца на детонатор. Либо пан, либо пропал. Впрочем, это теперь в прошлом. Оставалось надеяться, что левиафаны способны излечить и его психику, пусть это и маловероятно. О дальнейших своих планах Эдвард не долго задумывался, да и вообще отныне предпочитал стратегию "на месте разберемся". Однако, дальновидность и желание просчитать все заранее никуда не делись:
- Благодаря своим действиям на Омеге, я получил лояльность множества людей и ксеносов, ставших на защиту своих интересов и интересов своей станции. Не Ариа бела с ними, когда Цербер захватывал сектора один за другим, не Ариа обеспечивала пути отхода и доставку различных припасов. В конце концов не Ариа одолела Петровского. Скажите спасибо одному из своих двойных агентов в Цербере, что этот ублюдок оказался столь важен. Толпа требовала крови. Сами знаете, око за око. И я был готов устроить ему аутодафе, - Хантер приложил кисть правой руки к подбородку, оперев ее локтем на вторую руку, прильнувшую к груди: - В последнее время я часто упоминал им о дальнейших планах, о том, что нельзя все так оставлять. Я предложил продолжить борьбу с Цербером и выгнать его прочь из систем Термина. Уж больно они обнаглели после появления Жнецов. Ополченцы вошли в раж. Они поняли, что прошлую жизнь не вернуть, если не избавиться от мерзавцев вроде Цербера. Даже не смотря на то, что еще вчера они гнобили друг друга и были готовы пристрелить в темной подворотне, сейчас эти ребята работают слаженно, а при случае способны глотки друг за друга порвать, - Эдвард сделал неопределенный жест, а после чего решил хоть немного соблюдать субординацию, и сложил руки за спиной: - В любом случае мы будем на вашей стороне, адмирал. Я слышал про Горн, и про то, что на нем кипит работа. К тому же, я нашел... кхм... в базах Цербера кое-какие данные о технологиях, о которых мы еще не знаем. Я собираюсь наведаться в место дислокации той станции. Если у нас будет достаточно кораблей и средств к существованию, попробуем проводить эвакуацию колоний, что окажутся неподалеку. Позже мы закрепимся на той станции и продолжим борьбу с вредителями. Насколько хватит сил. Это все, что я могу сообщить вам на данный момент. Хуже всего, что у нас нет флагманского корабля с должным экипажем. В рядах Сопротивления существа разных профессий, но даже из них вряд ли получится собрать годный экипаж для судна, чтобы все было просчитано до мельчайших подробностей. Посему неизвестно, когда мы сможем выступить и объявить войну Церберу.
[AVA]http://sf.uploads.ru/mRk2C.jpg[/AVA]

Хантер стоял опустив голову, словно провинившийся ребенок перед взрослым. Но не столь из-за своего плохого поведения, сколько из-за круживших голову мыслей. Сверля взглядом пол под ногами, Эдвард строил перед собой план дальнейших действий, зрачки судорожно бегали от одной точки к другой. Вот перед ним разношерстная толпа сметает баррикады Цербера, незавидна судьба растоптанного разъяренной толпой церберовца. Вот жители станции ликуют, расстреливая остатки оккупантов. Но... немой вопрос остался без ответа. Прослушав адмирала, диверсант нехотя кивнул. Он понимал, что просто так ничего в этом мире не делается, посему придется пойти на взаимные уступки, если хочет заполучить в свои руки хоть что-нибудь от АС:
- Как, интересно, Цербер смог вообще так разгребсти свои клешни. Я не знаток истории, но разве прочеловеческая организация не могла вызвать подозрения? - впрочем это волновало его сейчас меньше всего: - Я понимаю, адмирал. Я буду отсылать вам по прямой связи информацию о своих действиях, максимально раскрыто.
   Хантер чуть было не осекся, поймав себя на мысли, что получать Хакетт будет лишь малую часть того, что будет происходить. В интересах Эда, адмирала... и всех остальных:
- Что же до экипажа: я не дурак, адмирал, и знаю, что в наших общих интересах экипаж в большинстве своем должен остаться. Некоторых придется сместить, но я найду им место но иных судах. Не беспокойтесь, при случае вы таким образом получите больше информации. Все же сподручнее, чтобы знакомый дружный коллектив таким и оставался. Касательно операций, - Эдвард выдержал небольшую паузу: - Буду признателен, если получу в свое распоряжения о всех известных Альянсу колониях в Терминусе, а так же подразделениях. В таком случае мои действия будут максимально спланированы и мы сможем спасти больше людей. По возможности колонии будут освобождены, а если нет другого выхода - эвакуированы. Что же до подразделений, то мы прочешим сектора по пути к намеченной цели. Не посещенные места буду обследованы вторым и последующими заходами.
   На сей раз диверсант не скривил душой, таковым виденье будущих планов его и было. Но, как показала практика, не стоит надеяться на эти самые планы. Судьба такая изменчивая зараза, что в один момент может на корню испортить все намеченные дела. Раз, и не было, как мышка хвостиком махнула. Поднеся пальцы к бороде, которая заботливо скрылась за респиратором, Эдвард размышлял о насущных вещах, более приближенных. Омега освобождена, Ариа заняла свое "законное" место, Петровский... жив и здоров. Чутка покалечен, но жив. Ох, видел бы Хакетт, как взревела толпа, как вскипала кровь при виде его надменной рожи. Так и чесались кулаки... да и ботинки. Забить до смерти, как свинью, за все принесенные страдания. Но не тут-то было. Его жизнь спасли его же мозги, хранящие тайны Цербера. Хантер не хотел в это верить, хотел лишь одного - устроить аутодафе с Олегом в главной роли. Сколько раз он ложился спать с блаженными мыслями о казнях Петровского. Прямо перед Загробной жизнью, в окружении жителей станции. Думается, Ариа тоже поддержала бы сей жест. Мучитель Омеги должен быть наказан. Остается надеяться, что Хакетт позволит после того, как они выудят из него информацию, пустить этому ублюдку пулю в висок:
- Что с Петровским?.. - нехотя протянул Эдвард. Он понимал, что пройдет уйма времени, прежде чем решится судьба генерала Цербера. Возможно, Хантер просто-напросто позабудет о нем, а может будет каждый день вспоминать и таить в себе злобу на то, что ценность человека не позволила его убить.
[AVA]http://sf.uploads.ru/mRk2C.jpg[/AVA]

Отредактировано Edward Hunter (2014-07-29 22:24:55)