"Хорошо, что это не будет продолжаться вечно..."
Это последняя мысль, что промелькнула в турианской голове, которая находилась на балконе здания, на часах, перед тем, как владелец головы убрал прицел "Богомола" от глаза, присел и глянул на время. С минуты на минуту должна прийти смена, и на этом работа Огастуса не закончится. За сим, следовал список дел, которые было необходимо закончить:  контроль провианта, пересчет людей, поиск материалов для укрепления здания и постройки баррикад, встреча выживших, если таковые имеются, выслушивание рапортов других часовых и докладов о состоянии здания и тому подобное. Очень повезет, если в этом списке дел не окажется проблем. В противном случае - составляется новый список с решением проблемы, нередко решение идет, держась за ручку, с риском для жизни. Так что, расслабляться времени нет, но кто-то же должен всем этим заниматься. А Вита, как избранный выжившими "вожак", идеально подходит для всего этого. А после риска, рабочий день продолжается. Вита садится за свой компьютер и пишет отчет о сегодняшнем дне, составляет план на завтрашний день и вносит изменения в карту местности вокруг их дома, может где-то что-то обрушилось, или «Цербер» организовал новую точку неподалёку, а так же новые открытые участки. 
К слову о выживших: сама эта "община спасенных" с трудом насчитывала и семи десятков людей. Огастус подбирал всех, кого мог, оказывал помощь, давал кров и еду. Медленно, но накопилось народу. Теперь же - кто узнал об этом пристанище, кто случайно набрел, а кого нашли так же, как и здешних "старожилов". Выжившие принимали всех. В конце концов, все они в одной лодке, одному тут очень трудно выжить.
Существовало это сборище в шестиэтажном здании, так что места хватало всем, и с крыши был прекрасный обзор на сектор. На некоторых балконах были поставлены часовые. Выбраны все те, кто может обращаться со снайперкой. Простые вояки были в качестве охраны и сторожей у входа. Тех было где-то с десяток. Найти кого-нибудь умеющего обращаться с оружием - очень большая удача. Людей и так мало, а способных к выполнению боевых действий - еще меньше, последние были…как это там очень точно говорится у людей? «На вес золота»? За поиском провианта, оружия или материалов выдвигалось всегда только три-четыре человека, включая Огастуса, если меньше, то отряд может не справиться, а если больше, то фактически «пристанище» остается слабо защищенным. В большинстве случаев, отряду сопутствовала удача, но глупо же всё время на неё полагаться, в любой момент может произойти ситуация, с которой отряд может не справиться. Поэтому провиант стараются экономить, а материалы искать, не уходя далеко от здания.
Работы много, а до прихода смены еще есть пара минут. Огастус снова взял в руки «Богомол» и уже собирался вновь упереться своим взором в прицел, как вдруг заметил, что у стеклянных дверей балкона за ним наблюдает пара больших, голубых, удивленных глаз. Владелицей этих глаз была маленькая человеческая девочка лет одинадцати-двенадцати с длинными алыми волосами и белоснежной кожей. Вита убрал винтовку и удивленно уставился на девочку.
«Что, ребенок? Сколько она уже тут стоит, и вообще, что тут делает? Ладно, со взрослыми ты дело имел, а как с детьми разговаривать? Это же совсем иная субстанция.»
Они оба так и застыли, уставившись друг на друга. Взрослый турианский мужчина и маленькая человеческая девочка. Наконец, преодолев все сомнения насчет детей, а тем более детей чужой расы, турианец решил наладить контакт, но нотки неуверенности всё же звучали в его голосе.
-Привет?
Лицо девочки тот час сменилось с гримасы интереса и удивления, на широкую и лучезарную улыбку. Она уверенным шагом приблизилась к вооруженному представителю чужой расы и первая протянула свою маленькую, беленькую ручонку, говоря при этом голосом полным энтузиазма и решимости.
-Здравствуй!
Турианец пожал протянутую руку, естественно не обошлось без сомнения и осторожности, чувство было такое, что стоит легонько нажать и кисть девочки просто сломается. Маленький человечек явно был настроен на долгий диалог и продолжал говорить, будто общается с равным по возрасту или со старым другом.
-А как тебя зовут?
В общем и целом, без видимой причины, турианца ошарашил вопрос, который был задан именно этой девочкой. Огастус мог долго вести дискуссии и споры с взрослыми, но навыков вести беседу с маленьким ребенком не имел. Ах, одиночество и замкнутость. По началу, они твои лучшие друзья, но не вечно же сидеть вам троим в четырех стенах, надо и в общество вливаться. Этот процесс всегда является тяжелой мукой, особенно, когда говоришь с детьми.
-Огастус. Огастус Вита…
«Наверное, тактично будет задать ей встречный вопрос.»
-…А тебя как?
Казалось, что девочка всё время только и ждала этот вопрос, потому что глаза её наполнились счастливым блеском. Может ей очень хотелось поговорить, или она наконец дождалась ответного интереса от собеседника. Девочка убрала руки за спину и стала раскачиваться с пятки на носок, сохраняя радостное лицо и охотно продолжая разговор.
-Сестрёнка зовёт меня «Солнышко», но я уже большая и имя моё – Алиса Броун.
После этих слов, словно в подтверждение им, Алиса перестала раскачиваться, выпрямилась и примерила на своё личико серьезность и невозмутимость. Но все равно, долго удерживать это состояние она не смогла, и вновь на её лице осело удивление, взгляд крепко прицепился к «Богомолу», на него же был направлен маленький белый пальчик.
-Когда я вырасту, я тоже научусь правильно эту штуку держать!
Турианец сначала не понял, о чем она говорит, а потом, проследив, куда направлен взгляд Алисы, посмотрел на винтовку, на девочку, снова на винтовку и опять на воодушевленное лицо ребенка с большими, поблескивающими глазами. Он захихикал, положил свою трёхпалую руку на маленькую головку собеседницы и погладил её, улыбаясь.
-Ты даже не представляешь, как мне этого не хочется.
И Алиса тоже засмеялась. От улыбки этого маленького создания на душе турианца становилось очень тепло и спокойно, а его вечный безумный рой утихал настолько сильно, что почти уже и не слышал этого адского жужжания в своей голове. Огастус даже подивился сам себе.
«Хихикаешь? Слушай, да ты почти смеёшься, давно с тобой такого не было!»
Вита с удовольствием бы растянул этот момент навечно, но любой пина коладе рано или поздно приходит конец, и этот конец пришел в виде звука шагов быстро бегущего человека. Огастус оторвал взгляд от лучезарных глаз, встал и взял в руки «Богомол», готовясь выслушать срочное сообщение и немедленно выступать. В комнату вбежала молодая девушка-человек, лет так двадцати трёх. Она была чуть ниже обычной девушки своего возраста, короткие, черные волосы и карие глаза. Она испугано огляделась, и заметив Алису около балкона, бросилась к ней, упав на колени прямо перед девочкой и крепко обняла её. Турианцу показалось, что вошедшая сейчас задушит Алису, но маленькая девочка все продолжала лучезарно улыбаться и смеяться. Первой заговорила девушка.
-Солнышко! Сколько раз я тебе говорила: «Не уходи от меня далеко». Вообще, куда ты направлялась без меня?
-Сестрёнка! Я просто шла погулять, я уже большая, мне можно. И вообще, я разговариваю с другом!
С этими словами Алиса топнула ногой и показала пальцем на турианца, а девушка поняла, что они не одни, округлила глаза и медленно подняла взгляд на так называемого «друга», встрепенулась от неожиданности, подскочила, отряхнулась и дружелюбно улыбнулась турианцу, который продолжал стоять с ничего не понимающим выражением лица. И не мудрено, ведь он ожидал увидеть часового или техника, он был готов выслушать проблему, виновато посмотреть на своего нового друга, сказать своей капельке свободного времени «фенита ля комедия» и удалиться. Но вместо этого, вбегает заполошенная дамочка, набрасывается на девочку и кричит «Солнышко!» Мда, Огастус ожидал далеко не этого, однако сейчас понял, что уж лучше это, чем снова поджаривать свой зад в очередной передряге. Маленькая и едва не задушенная Алиса решила, что настало время ей встрять в этот неподвижный кадр.
-Сестренка, познакомься с моим другом, его зовут Огастус!
Девочка приложила палец ко рту и замялась, видимо что-то её не устраивало в имени турианца. То ли оно было длинным, то ли сложным, не понятно. Попробуй, разбери, что творится в голове у ребенка. Помычав пару мгновений, она наконец выдала.
-Но его можно звать «Тусик»!
После этих слов, девушка едва сдерживала смех и закрыла ладонью рот, а глаза турианца стали шире, у него и так уже есть три имени: Огастус, просто Вита и Лиловый, а тут ему еще одно приписали, да еще какое - «Тусик»! Ну в любом случае, это лучше чем «Эй ты! Да-да ты! Тот, что с розовым окуляром!» Такое обращение очень сильно раздражало, но этому есть оправдание: они находятся на Омеге. И ни словом больше. Из этой короткой фразы и так все понятно.
Сначала Огастус хотел сморщиться от такого прозвища, но повторив несколько раз это у себя в голове, нащупал в «Тусике» что-то смешное. Тусик улыбнулся и тоже посмеялся вместе с Алисой и её сестрой. Весело льющийся смех троих оборвала вошедшая на балкон смена. Сказать, что часовой-батарианец стоял в недоумении - значит тактично промолчать. Мысли снова зашуршали в голове и звучало всё одно и тоже слово «Фэйл».  Компания натянула на свои лица серьёзность, ну Огастусу надо было лишь закрыть пасть, турианец откашлялся и обратился к сестрам.
-Пойдемте, надо внести вас в список и поселить в комнату.
И троица поспешно удалилась с балкона. Батарианец продолжал стоять в недоумении, обернувшись и проводив уходящих взглядом. Он хмыкнул, пожал плечами и встал на часы. Тем временем, компания спускалась по лестнице к нижним этажам здания. Двоих людей действительно нужно было «зарегистрировать» в этом пристанище.
По лестнице разбегался глухой шум шагов. Турианец и два человека шли в так называемую регистратуру, там велись записи о прибывших, ушедших и погибших. Гул в голове потихоньку стал возвращаться к турианцу: дальнейший план действий, с кем ему предстоит сегодня еще поговорить, подсчеты, решения, поиски. «Как же хочется тебя заглушить…» Огастусу сильно хотелось отвлечься, хотя бы на один день. Да что там день, ему бы час, чистый час. Час только для него, час, когда он не будет ни о чём думать, час, когда ненужно будет ничего делать. Лечь прикрыть глаза, глубоко вдохнуть и расслабиться. Почувствовать: каково это, когда через выдох, через один выдох, выходит вся накопившееся усталость, вся скверна, весь этот гудящий рой. Да, он потом вернется, но турианец будет наслаждаться моментом чистоты и ясности здесь и сейчас, он будет стараться растянуть внутри себя это мгновение на целую вечность. Что бы хоть как-то отвлечься, Вита решил нарушить тишину и начал разговор со старшей сестрой.
-Имя вашей сестры я знаю. А как вас зовут?
Лицо девушки не выдавало никакой эмоции, абсолютный, недвижимый камень, даже глаза не бегали и не моргали. Она была погружена в себя и усиленно обдумывала предстоящий день. И турианец помог ей вернуться на землю. Девушка оторвала взгляд от нескончаемых ступенек. Сначала она посмотрела на Огастуса глазами, полными недоумения, и Вита переспросил её.
-Меня? Ну что же, вы имеете право знать. Меня зовут Риза Броун. А вы, я так понимаю, тот, кого считают тут главным ?
-Ага, хм, нашли они кого выбрать. Я – Огастус Вита.
Девушка улыбнулась и протянула руку турианцу.
-Мне очень приятно познакомиться с вами, Огастус. А чем вам так не нравится то, что вас выбрали главным? Что-то идет не так?
Турианец пожал руку Ризы. Её рукопожатие было крепче, чем ожидалось. Огастус заметил, что сестры довольно похожи. Алиса хоть и казалась хрупкой но, характер у неё крепкий и настойчивый.
-Нет-нет, пока справляемся. Правда, не знаю, как долго мы еще сможем так держаться. Людей приходит всё больше, а достаточное количество еды становится находить всё труднее. Боюсь, что скоро может подняться волна недовольства, контролируемая голодом. Хотя устраивать еще один дебош в нашем положении… Мы пришли, добро пожаловать в нашу, так называемую, регистратуру.
Троица вошла в слабо освещенное маленькое помещение. Перед их взором предстал одинокий стол. Помещение пустовало, здесь, как будто было тише, чем в остальной части здания, было видно даже, как пыль витала в воздухе, но турианец решил нагло нарушить эту тишину.
-Гейб! Гейб! Да где же этот ленивый засранец?
Под столом что-то зашуршало, зашевелилось, лениво пробубнило какие-то непонятные слова, рука данного «нечто» схватилась за край стола, из под того вылез человек с помятым и грязным лицом.
-Какого…? Да не спал я! Я это…проводил проверку.
Огастус шумно выдохнул, закатил глаза и покачал головой.
-Ладно, шут с тобой! Вот, оформи прибывших.
На опухшем лице Гейба появилась ухмылка и послышался смешок.
-«Шут с тобой». Ха! Всё пытаешься людские фразочки запомнить? Своими пользуйся.
-Не паясничай, а делай дело, люди ждут.
Вздохнув, «регистратор» протер сонные глаза и пытаясь навести фокус на девушек, прищуривался так, что словно и вовсе закрыл глаза.
-Как писал великий Филатов: «Кто вы родом? Сколь вам лет? Вы женаты, али нет?»
Сестры ответили на все задаваемые вопросы, им отвели комнату. Три довольные рожи вышли из регистратуры.
-Если вам что-то понадобится, только скажите.
Риза и Алиса благодарно кивнули.
-Спасибо вам большое Огастус, да и мы без дела сидеть не будем. Правда, Солнышко?
-Честное Солнечное!
И Алиса широко улыбнулась показывая ровные ряды белых зубов. Риза обняла сестру и потрепала её по голове. Турианец смотрел на эту картину с умилением и не без доли зависти.
-Мы пойдем, удачи вам, Огастус.
-Да, конечно. Вам тоже, будьте как дома.
И они разошлись: сестры обживали новую комнату и знакомились с другими спасшимися, а Вита всё решал проблемы, внезапно возникшие в убежище.